Да не доставайся же ты никому
Так не доставайся ж ты никому! Там кандидатов меньше: наверное выберут». Он мой! Иначе — не вешайте его». Тем самым давать выбор: либо ты со мной, либо в мучительном одиночестве.
С прикрученным фитильком — если речь идёт о любовных отношениях, а ревнующий персонаж — не полное чудовище, ну или если рейтинг не позволяет, он всего лишь будет мешать объекту вожделения встречаться с кем-либо ещё, вплоть до очернения репутации или даже нанесения физических травм или уродства.
Тем самым давать выбор: либо ты со мной, либо в мучительном одиночестве. Материал из Неолурк, народный Lurkmore. Горит сарай — гори и хата! Были, ежели в походе добуду.
А нет — терпим… — А тех, что добывал, бросал? На то мы и казаки — нам с бабами не возиться. Солнышко пригреет, весна — и уже в поход! Никогда никто не старался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я не видела сочувствия, не слыхала теплого, сердечного слова. А ведь так жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла… ее нет на свете… нечего и искать. Я не нашла любви, так буду искать золота. Подите, я вашей быть не могу. Карандышев вставая. О, не раскайтесь! Кладет руку за борт сюртука.
Вы должны быть моей.
Чьей ни быть, но не вашей. Карандышев запальчиво. Не моей? Так не доставайся ж ты никому! Он вполне счастлив: он скоро женится, он собирается подниматься всё выше в общественном мнении разумеется, так, как сам это понимает : «Юлий Капитоныч хочет в мировые судьи баллотироваться… В Заболотье!..
Там кандидатов меньше: наверное выберут». В самом начале пьесы он будет приглашать на обед Кнурова, чем немало удивит его «Кнуров с удивлением оглядывает его. У вас? В итоге, кроме Кнурова и Вожеватова, будут только Паратов и Робинзон, приглашённые, так сказать, экспромтом: Паратов — по приказу Огудаловой, причём трудно подумать, что Карандышев делает это с радостью, ведь только что между ними была ссора и угроза Сергея Сергеича: «Не беспокойтесь, я за это на дуэль не вызову: ваш жених цел останется; я только поучу его.
У меня правило: никому ничего не прощать; а то страх забудут, забываться станут….
Если я кого хочу поучить, так на неделю дома запираюсь да казнь придумываю». А потом уже сам Паратов распорядится : «Пригласите и его обедать! Мы с ним везде вместе, я без него не могу». Был ли приглашён кто-то ещё? Трудно сказать. Все, конечно, помнят, что получается в итоге.
Чтобы мы представляли себе, что происходит, Островский выводит тётушку Карандышева, сетующую на расходы и откровенно рассказывающую Огудаловой: «Опять вино хотел было дорогое покупать в рубль и больше, да купец честный человек попался; берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, а ерлыки наклеим какие прикажете! Всё это приводит в отчаяние Ларису: «Ах, мама, я не знала, куда деться… Что за обед, что за обед!
А еще зовет Мокия Пармёныча! Что он делает?
Всё это в дом, так есть из чего ему тратиться. А вот рядом чиновник женился, так всего приданого привезли фортепьяны старые. Не разживёшься. Всё равно и нам форсить некстати».
Однако сам хозяин, в полном упоении в прямом и переносном смысле этого слова , не замечает ничего «Посмотрите: все пьяны, а я только весел. Я счастлив сегодня, я торжествую» , настойчиво требуя «бургонского» и угощая «хорошенькими сигарами»: «Сорт высокий, очень высокий сорт».
Тот монолог, с которого я начала свой разговор о герое в предыдущей статье, прозвучит, когда Карандышев вдруг увидит крушение всех своих мечтаний, обнаружив, что невеста, за которую он только что провозглашал свой тост, утверждая, что она его «поняла, оценила и предпочла всем», «с господами вместе уехала».
Сейчас он опомнился, но ведь за минуту до этого, совершенно довольный собой, не замечал откровенной насмешки Паратова, предложившего тост « за здоровье счастливейшего из смертных, Юлия Капитоныча Карандышева» Мои читатели не раз задавали вопрос, почему никто не позаботился остановить Карандышева, убежавшего с пистолетом.
На первый взгляд, действительно странно. Огудалова прикажет Ивану: «Беги, беги за ним, кричи, чтоб остановили». Однако Иван не будет спешить выполнять это приказание.
