Над пропастью во ржи читать краткое содержание по главам, Jak generální ředitel Čs. televize spal na Silvestra v tátově pyžamu. Svět Tomáše Koloce
Читала, вспоминая теорию архетипов Карла Юнга. Синклер наконец-то чувствует облегчение, но страх и непонимание заставляют его отдалиться от Демиана и спрятаться в своем «светлом мире» — мире дома и родителей. Сэлинджер часто использует прилагательное blind в романе: лучше быть слепым, жениться на слепой где-нибудь в глуши, избегать общения, не видеть происходящего, сбежать от общества. Откровенно говоря, его обошли вниманием.
Эксмо : Яркие страницы. Эксмо-Пресс : Pocket book. Penguin : Penguin Modern Classics. Антология : Английский язык - книги для чтения. Антология : Abridged Bestseller. Похожие подборки 5 книг. Нобелевская премия— Моллой, Годо и смех Беккета. От детского сада до больницы.
Казенное учреждение как особое литературное пространство. Фейри, библиотеки и Уэльс. Выдающаяся фантазия Джо Уолтон. Харуки Мураками: семидорожечный блюз. Позвонить по скайпу.
У вас пока нет сообщений! Дарим 50р. Баллы за ваши отзывы на книги. Вход или регистрация в Лабиринте. Здесь будут храниться ваши отложенные товары. Вы сможете собирать коллекции книг, а мы предупредим, когда отсутствующие товары снова появятся в наличии! Ваша корзина невероятно пуста.
Не знаете, что почитать? Здесь наша редакция собирает для вас лучшие книги и важные события. А тут читатели выбирают все самое любимое. Сумма без скидки 0 р. Вы экономите 0 р. Итого 0 со скидкой 0 р. Баланс 0 р. Искать Отмена. Скопировать номер. Соединить с оператором. Обратный звонок. Английский язык Билингвы. Другие языки Билингвы. Испанский язык Билингвы. Итальянский язык Билингвы. Немецкий язык Билингвы. Французский язык Книги для детей Назад в «Книги» Все книги в жанре «Книги для детей» Все книги жанра Детская художественная литература Детский досуг Первые книги малыша.
Игровые миры. Экономика Государство и право. Юриспруденция Домашние ремесла. Рукоделие Домоводство Естественные науки Информационные технологии История. Исторические науки Книги для родителей Коллекционирование Красота. Этикет Кулинария Культура.
Искусство Медицина и здоровье Охота. Собирательство Психология Публицистика Развлечения. Праздники Растениеводство Ремонт. Интерьер Секс. Камасутра Технические науки Туризм. Транспорт Универсальные энциклопедии Уход за животными Филологические науки Философские науки. Социология Фитнес.
Самооборона Эзотерика. Чтение Физика. Астрономия Биология. Экология География Все предметы. Классы 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Для дошкольников. Мольберты Сумки Товары для школы Назад в «Канцтовары» Все товары в разделе «Товары для школы» Все товары раздела Веера, счетный материал, счетные палочки Другие виды школьной канцелярии Канцелярские наборы Косметички, кошельки Ластики Мешки для обуви Ножницы школьные Обложки для тетрадей и книг Папки для школьных тетрадей.
Каталог журналов Новое в мире толстых литературных журналов. Весь клуб Журнал Назад в «Клуб» Лабиринт. Журнал Лабиринт. Скидки и подарки Акции Бонус за рецензию. Только у нас Главные книги Подарочные сертификаты Эксклюзивы Предзаказы. Развлечения Литтесты Конкурсы Дома с детьми. Лабиринт — всем Партнерство. Полный доступ к Лабиринту. Найдем вас в Лабиринте или зарегистрируем. Мы отправили SMS с кодом на. Не получили код?
В течение минуты на позвонит робот и сообщит код подтверждения. Не поступил звонок? Не получили письмо? Можно повторить через сек. Отправить еще раз. Мы отправили код на вашу эл.
Добавьте контактные данные. В вашем профиле нет контактных данных. Вы зарегистрированы! Вернуться и выбрать другой способ входа. Другие способы входа Какой сервис вы хотите использовать? Введите Ваш логин в ЖЖ, и цена товаров пересчитается согласно величине Вашей скидки. Введите Логин в ЖЖ:.
Примем заказ, ответим на все вопросы. Ваше имя. День Сегодня Завтра. Время В течение часа с до мск с до мск. Время с до мск с до мск с до мск с до мск. Возможно, поэтому эта книга и стала настолько культовой. Ведь, если так подумать, Сэлинджер — последний культовый писатель. Последний умерший, вокруг которого был настоящий культ.
Причем культ даже такой странный и не очень приятного свойства. Известна эта история, что убийца Джона Леннона держал в руках эту книжку, человек, который стрелял в Рейгана, говорил, что она его вдохновила. Еще было убийство какой-то кинозвезды — тоже убийца, не помню сейчас его фамилии, говорил о том, что он чему-то научился у Сэлинджера. Хотя, казалось бы, книжка достаточно безобидная в этом смысле, никакого насилия, ничего такого в ней нет. Но вот тем не менее она наступила на какой-то очень больной нерв своей эпохи.
Владимир Абаринов: Сэлинджер, конечно, повлиял на советскую молодежную прозу, его отголоски можно найти у молодого Аксенова, но мне кажется, что и Сэлинджер — в какой-то мере порождение русской литературы, прежде всего Достоевского с его русскими мальчиками, "Записками из подполья" и романом "Подросток". А в одном из рассказов есть цитата из "Братьев Карамазовых", причем из главы, которую мало кто помнит, — из бесед и поучений старца Зосимы. Протянув руку над этой свалкой, он достал прислоненный к стене томик.
То была книга Геббельса. Принадлежала она тридцативосьмилетней незамужней дочери хозяев дома, живших здесь всего несколько недель тому назад. Эта женщина занимала какую-то маленькую должность в нацистской партии, достаточно, впрочем, высокую, чтобы оказаться в числе тех, кто по приказу американского командования автоматически подлежал аресту. Икс сам ее арестовал. И вот сегодня, вернувшись из госпиталя, он уже третий раз открывал эту книгу и перечитывал краткую надпись на форзаце.
Мелким, безнадежно искренним почерком, чернилами было написано по-немецки пять слов: "Боже милостивый, жизнь — это ад". Больше там ничего не было — никаких пояснений. На пустой странице, в болезненной тишине комнаты слова эти обретали весомость неоспоримого обвинения, некой классической его формулы. Икс вглядывался в них несколько минут, стараясь не поддаваться, а это было очень трудно.
Затем взял огрызок карандаша и с жаром, какого за все эти месяцы не вкладывал нив одно дело, приписал внизу по-английски: "Отцы и учителя, мыслю: "Что есть ад? Он начал выводить под этими словами имя автора — Достоевского, — но вдруг увидел — и страх волной пробежал по всему его телу, — что разобрать то, что он написал, почти невозможно. Тогда он захлопнул книгу". Борис Локшин: Не только то, что вы сказали, но еще нужно обязательно не забыть рассказ "Зуи", на самом деле ключевой сэлинджеровский рассказ, который целиком крутится вокруг книжки "Откровения странника духовному своему отцу", книжки об Иисусовой молитве.
Эта книжка мне попалась на глаза где-то лет двадцать назад и произвела на меня огромное впечатление, а потом уже я прочитал этот самый рассказ и узнал этого странника как родного.
Я просто напомню для тех, кто не читал или забыл. Она написана от лица некоего монаха, где-то, наверно, в середине XIX века примерно там дело происходит. Простой русский мужик, крестьянин, который искал какую-то правду, истину, и кто-то ему рассказал, что истина заключается в том, чтобы творить Иисусову молитву, просто повторять непрерывно одно и то же, как заклинание: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного".
И эта молитва, когда ее бесконечно повторяешь, она начинает автоматически повторяться, твое сердце начинает работать в унисон, синхронно с этой молитвой, ты как бы сам целиком превращаешься в эту молитву. Вот этот процесс в этой книжке описан очень убедительно и очень интересно и действительно очень увлекательно для подростка — вот это полное отрицание мира и уход от него во что-то другое, в заклинание.
Рассказ "Зуи" — это рассказ о преодолении в некотором роде этого соблазна, о том, как молодая девушка, которая разочаровалась абсолютно во всем вокруг нее, — во всей этой суете студенческой, в романах, в постановках — она вдруг ложится на диван и начинает творить эту самую Иисусову молитву.
И совершенно невозможно ее из этого как-то вытащить и убедить. И ее брат старший — ему удается это сделать. Это опять-таки такое удивительное русское влияние на американского писателя и, и я даже не очень понимаю, каким образом эта книга к нему попала.
Видимо, он увлекался всякой такой мистической литературой и каким-то образом добрался и до этой книги. Но вот это тоже очень важное русское влияние на Сэлинджера — русская мистика. Владимир Абаринов: Моя дочь, которая выросла в Америке, прочла "Ловца" с интересом, но без фанатизма, с каким когда-то читал его я. Почему современное поколение воспринимает Сэлинджера спокойно если вообще читает его? Ведь, казалось бы, бунт тинейджера — вечная тема.
Борис Локшин: Вот это интересно, потому что именно эта повесть существует практически во всех американских школьных программах. Практически все американские школьники вынуждены это дело проходить. И по крайней мере те, с кем мне приходилось говорить, говорят, что энтузиазм у них к этой книге примерно такой, какой у нас был к роману Шолохова "Поднятая целина".
То есть им это совершенно, в общем, по фигу.
Как это попало в школьную программу — тоже понятно. Программу составляли бэби-бумеры, которые когда-то это дело прочли, и им показалось, что это самая главная книжка вообще.
А оказывается, что новым поколениям это совсем не так интересно. С другой стороны, положа руку на сердце, реально вот эти самые бэби-бумеры, шестидесятники — это последнее по-настоящему протестное поколение. Даже подростковый протест как-то вышел из моды. Оказывается, это какая-то совсем необязательная вещь, потому что последующие поколения гораздо более комформны, чем их родители. Возможно, потому, что они в гораздо более комфортных условиях росли, у них просто не было даже и пространства для этого бунта, как мне кажется.
Возможно, в какой-то момент эта вот ситуация сэлинджеровская еще вернется. Но сейчас явно не та ситуация. Владимир Абаринов: Трудно согласиться.
Ведь кампус американский бурлит, студенты протестуют против одного, другого, третьего. Вспомните, с каким восторгом студенты принимали Берни Сандерса, далеко не юношу, который избирался в президенты и обещал им революцию. Борис Локшин: Вы знаете, а вот тут интересно. Сейчас американские кампусы бурлят как бы за порядок. Они бурлят не за свободу, а за установление определенных правил.
Мы можем по-разному относиться к этим правилах, хорошо или плохо, но они протестуют как раз против того, что им кажется нарушением правил, нарушением того, как должно быть. Они заодно с правопорядком бурлят и протестуют, и это очень важная разница. Владимир Абаринов: Теперь мы подошли к теме вашего эссе о Сэлинджере. Вы, кажется, не верите в его военную травму и считаете, что он нарочно мистифицировал свою личность, напустил тумана, что это такой пиар-проект. Борис Локшин: Ну нет, не совсем так, конечно.
Я не знаю, какова была военная травма Сэлинджера. Безусловно, была какая-то травма в его жизни. Он, как известно, работал в контрразведке армейской и много чего видел, исколесил Европу во время войны, жену оттуда привез немку, которая вроде как сотрудничала с гестапо Борис Локшин: Это не легенда, это практически доказано.
Потом она вернулась обратно в Германию, ее следы потерялись. Владимир Абаринов: То есть получается, что он на ней женился, чтобы спасти от преследования? Или спасти в другом смысле — наставить на путь истинный? Борис Локшин: Трудно сказать, я не знаю. Как раз вот этот момент у биографов совершенно не раскрыт, поскольку он сам был человеком чрезвычайно скрытным и никому ничего не рассказывал про этот кусок своей жизни.
И, в общем-то говоря, при всем любопытстве к его личности так и не смогли установить, что там было на самом деле. У него есть замечательный рассказ, который у нас переведен как "Дорогой Эсме — с любовью и мерзопакостью", именно про эту военную травму.
И он звучит очень убедительно в том смысле, что человек, чтобы написать такой рассказ, должен быть что-то подобное пережить. Насколько это на него повлияло? Ну, мы же не психиатры, чтобы обсуждать его странности. У него же первая военная травма была связана с войной чисто как с событием. Как у любого начинающего писателя, его главной мечтой было опубликоваться в "Нью-йоркере". Он туда посылал один, другой рассказ, их все время отвергали, и наконец его рассказ должны были напечатать в "Нью-йоркере", и он уже был на седьмом небе от счастья, и тут вдруг раз — и война.
И рассказ не печатают. Ему удалось напечататься в "Нью-йоркере" вместо го года в м. Так что это тоже можно считать военной травмой. Я не знаю, насколько война в этом смысле повлияла на него. Во всяком случае он вроде как не любил про это рассказывать. Борис Локшин: Он не был социопатом. В том смысле, что он был человеком чрезвычайно светским, вполне допущенным ну не в высший свет, но по крайней мере в Нью-Йорке его знали, он был успешный молодой человек, жених девушки, я сейчас не помню как ее звали, которая в конце концов ушла от него к совсем уже немолодому Чарли Чаплину.
Борис Локшин: Это был круг такой: актеры, успешные адвокаты Он был благополучным молодым человеком, участвовал в вечеринках, никто не говорил, что он был социопатом. Да, после войны все изменилось, это правда. Борис Локшин: Он был, безусловно, человек чудаковатый и со странностями, но то, что произошло, то, что он стал отшельником, то, что он заперся в этом самом Нью-Хэмпшире, в этом Корнише, то, что разорвал свои отношения, общение практически со всеми — это больше характеризует его как писателя.
Бэнкс не смог создать то ощущение бесконечного количества реальностей в мультивселенной и наличия бесконечного числа самых разнообразных возможных вариантов , которое должно быть. И для меня, как фаната Иэна М. Бэнкса, это фиаско. Шотландский бытописательный роман воспитания, ближе к концу которого есть интегрированный в повествование триллер. Бэнкс, сам шотландец, в своих книгах регулярно демонстрирует любовь к родным местам, временами практически соскальзывающую в ура-патриотизм, но, к счастью, всё же удерживающуюся в рамках приличия.
История шотландской семьи из среднего класса начиная с середины ХХ века и до х годов. Так или иначе показано большое количество персонажей, но акцент делается на жизнь и взросление представителя младшего поколения — Прентиса Макхоана, от лица которого ведётся повествование. Маленький городок, где все друг друга знают, поместья и домики, природа и люди — автор с нескрываемой симпатией показывает Шотландию.
Главный герой растёт, взрослеет, теряет друзей и родственников, узнаёт о своей семье что-то новое и неожиданное. Кажущаяся в начале классической скучноватой семейной историей, книга тем не менее не даёт скучать. Некоторая «этнографичность» вносит в повествование неуловимое очарование, персонажи, слегка странноватые и одержимые вредными привычками в первую очередь, конечно, самой шотландской из них — потреблением виски , постоянно находят на свои пятые точки разнообразные приключения.
Обаятельные герои, достаточно спокойный, но в то же время динамичный сюжет, ненавязчивый «бэнксовский» юмор — что ещё нужно, чтобы скрасить несколько вечеров? Книга, именуемая издателями политическим триллером, если ориентироваться на аннотации — кажущаяся боевиком.
Но, вполне в стиле Бэнкса — не сильно «нормально», местами муторно и болезненно. Главная героиня — японка, известная во всём мире виолончелистка, ранее никогда не бывала нигде дальше Китая ввиду острой формы аэрофобии.
В один прекрасный, а может и не очень, день, настал тот момент, когда она всё же созрела на посещение Европы и отправилась туда хитрым маршрутом на грузовых судах. Но вот незадача, панамский канал оказался перекрыт из-за действий повстанцев, корабль встал на прикол и потянулись дни и недели ожидания.
Чем заняться в такой ситуации?
Главная героиня занялась рефлексией и, на всякий случай, завела любовника. Книга выходит далеко за рамки формального сюжета, помимо настоящего есть и прошлое, помимо реальности есть сны — у героини они весьма ярки и сюрреалистичны. Да и с тараканами в голове, и скелетами в шкафу у неё всё весьма неплохо, надо сказать.
Спокойная вначале, книга ускоряется по мере развития сюжета, растёт градус безумия и насилия. Есть ли граница, которую обычный человек не сможет переступить? Неплохая книга, вполне бэнксовская, но излишне уклонившаяся в сторону боевика в финальной части. LeVoNDeM , 17 ноября г. Видит Бог, я пытался постигнуть позднего Бенкса, но увы, на этом мои полномочия все.
Ожидал романа с большим размахом, истории галактического масштаба, эпических битв, интересных проработанных персонажей, запутанного глубокого сюжета, но, как оказалось, все это не относится к этой книге. Здесь мы имеем местечковый детективчик, скучный, затянутый, с полным отсутствием какой-либо глобальности и масштабности. При прочтении возникает чувство, что мы находимся не в огромной галактике, а в особняке на уединенном острове а-ля «десять негритят». Автор к тому же страдает явной графоманией, описывая нам моменты, которые абсолютно никак не влияют и даже не связаны с общим сюжетом.
Кто-то куда-то летит, кто-то с кем-то разговаривает, интриги кот наплакал, эмпатия отсутствует, но присутствует эффект снотворного, ибо читать это скучно. Общий сюжет странен и нелогичен. Вы только вдумайтесь, раса, якобы готовая совершить великий переход и возвыситься, занимается тем, что страдает подковерными интригами, эгоизмом, жестокостью, коррупцией и прочими аспектами, ну никак не вяжущимися с «взрослой цивилизацией».
От этого возникает некий диссонанс, ибо оказывается возвышение, не равно зрелость, мудрость, духовность, странная ситуация вобщем. Как и в Алгебраисте, Бенкс сначала вводит каких-то персонажей, как того-же боевого андроида вначале книги, скрупулезно описывает их, и читатель ненароком решает, что описанный перонаж важен и имеет какую-то цель.
Но нет, мы получим очередное «чеховское ружье», которое никогда не выстрелит. И это не единичный случай, здесь таких ружей полно. Боевых моментов мало того что мизерное количество, так и описаны они скудно, скучно и технически неинтересно, в стиле пиф-паф, противник умер. Финал вообще удивил своей «ниочемностью» и вызвал единственную эмоцию — «И Это Все?
И для этого я потратил на это столько часов? Как итог, лично для меня «Водороднаяя соната» стала очередной пустышкой, как «Алгебраист» и «Эксцессия».
К сожалению вынужден поставить плохую оценку и все ниже сместить рейтинг этого произведения. Возможно, тем самым дам возможность другим обойти это произведение стороной. При чтении привык уж очень пристально представлять то, что пытается описать автор книги. Но, в Алгебраисте это просто ну никак не получалось. Временами казалось, что читаю абсолютный бред. Делал множество поблажек, но в итоге смог осилить только до половины книги.
Помогал осилить половину книги только непомерный интерес к насельникам. Хотелось побольше узнать о них на фоне омерзительных описаний других рас. Насельники казались чем-то «высоким».
Но как я ошибался. Иэн Бенкс очарователен, ироничен, в меру интеллектуален и притягателен — «Улицу отчаяния» я бы стал рекомендовать практически всем, кто просто любит читать. Во-первых, это практически биографическая книга — в истории главного героя очень метко и точно читается стандартная история взлёта, успеха, разочарования и падения музыкальной звезды — таких историй буквально десятки и то, как правдоподобно, эмоционально и живо это рассказано, создаётся прекрасное ощущение сопричастности и отождествления.
Во-вторых, это очень личная книга. Лирический герой богат и был успешен, ему совсем немного лет, чуть больше 30, но он в кризисе. Он рефлексирует, проживает старое и живёт сегодняшним днём.
Базовый комплект переживания многих современных летних — в полном составе и пережёван до ниточек. Наконец, это хорошая литература. Две сюжетных линии — прошлое и настоящее, живые и чувственные герои, отличный язык, капелька цитат, аллюзий и постмодерна даже в названии, которое при переводе потеряло некоторую двусмысленность; в имени героя — Daniel Weir то есть WeirD — «странный» — всё это работает, понятно, доступно.
Дизель78 , 07 октября г. Про жестокого мстительного подростка, убившего трех братьев и сестру, и продолжающего ненавистническую жизнь по отношению ко всему живому, причём без разницы кролики, собачки или люди, живя на острове с отцом и отданому самому себе, без присмотра, вынужденно принявшему вот такой смысл жизни , оберегать и охранять этот кусочек земли от любого непрошенного врага, так он считает, бродит по острову, живёт своей жизнью, и постоянно вспоминает о своих детских подвигах в кавычках, тем самым нам постепенно открывая прошлое, как лихо и умело он смог убрать со своего пути ненужных ему элементов, причём бывая нелогичным способом, и повторяя поступки, как он считает плохие, сам в таком же стиле ещё с большей ожесточенностью и мастерством, как например он убил своего из братьев за то, что тот сжёг его кроликов, он теперь за другого кролика уничтожает таким же способом четырёх, в отместку одному, бессмысленно, жестоко, повторяя чужие поступки, оправдывая себя в мыслях без зазрения совести, Это моё первое знакомство с Иэн Бэнксом, решив начать с самого нашумевшего, неожиданно реалистичного, захватывающего и качественно прописанного.
Rheo-TU , 28 сентября г. В далеком будущем разделившееся земное человечество, равно как и представители иных галактических рас, открыло способ быстрого межпланетного перемещения — при помощи специальных порталов в червоточины.
Протянувшаяся до самых отдаленных уголков Вселенной транспортная сеть дала мощный импульс развитию космических цивилизаций, в итоге объединившихся в Меркаторию. Кто владеет транспортом — тот владеет миром: Меркатория монополизировала червоточины, продолжала без конца расширять свое господство и спокойно делала бы это и дальше… если бы не внезапные слухи о наличии иной сети, скрытых червоточин и тайных порталов к ним, государству недоступных.
Слухи расползались. С одной стороны встревоженные галактические чиновники и военные, с другой — головорезы всех мастей — все устремились на поиски заветного ключика к свободе, ну а в центре этого столкновения оказывается наблюдатель Фассин Таак, человек, который, собственно, когда-то и открыл возможность существования иных порталов…. Здесь Бэнкс занимается тем, что удается ему лучше всего: поражать читателя. Начав с сочного описания фирменного психопата Люсеферус, главный антагонист космооперы — наводящий на всю галактику жуть красноглазый маньяк с заточенными алмазными зубами и страстью к изощренным пыткам , автор пускается в описания необычного быта и явлений на планетах с различными физическими условиями, диковинных рас и хитросплетений их отношений, уходящих корнями в далекое — на миллионы, а то и миллиарды лет — прошлое.
И ведь первые двести страниц романа — это лишь разминка, призванная сориентировать в происходящем. Куда более невероятное начинается, когда главный герой отправляется на газовый гигант Наскерон. Нас знакомят с обитателями планеты — насельниками, совершенно не похожими почти ни на кого из меркаторийцев — ни внешне, ни образом жизни. И снова неистощимая выдумка Бэнкса не дает заскучать ни минуты — вот парящие в атмосфере гиганта города и корабли, вот герой замедляет процессы метаболизма у себя в теле, чтобы поговорить с насельником те живут буквально в ином временном ритме, опережая в долголетии иных существ на миллионы лет , вот грандиозная картина шторма на газовом гиганте, сменяющаяся не менее ошеломляющей — регаты прямо в сердце бури… И не успеет читатель подумать, что все возможное о планете и быте насельников автор уже рассказал, как Таак перенесется в еще более невообразимые места….
Жанрово эта история колеблется где-то между военным боевиком и шпионским триллером. В то время как на систему Юлюбиса надвигается возглавляемый архимандритом Люсеферусом флот, главный герой пытается разыскать тайные порталы в стремлении опередить надвигающуюся катастрофу. Приблизительные-то координаты у него есть, но одного этого мало: нужно еще некое алгебраическое уравнение, при помощи которого можно будет свести координаты порталов к точным.
А его секрет насельники хранят ревностно. Да и самому Фассину Тааку есть что скрывать — не только от них, но и от государства Меркатория, с властями которого у него, похоже, не самые безоблачные отношения… Сюжет романа закручен, фигу в кармане в «Алгебраисте» держат многие.
Беда заключается в том, что в их рядах — и сам автор. Есть линии, почти никак не прописанные — прежде всего, это касается эпизодов из прошлого.
Кажется, нужны оные лишь для того, чтобы пояснить мотивацию героев почему Фассин так не любит правительство? Короткие персонажные истории, буквально никак не развивающиеся дальше по сюжету. Соответственно, и закрытие связанных с ними арок воспринимается скорее с разочарованием, как будто была надежда на то, что хотя бы конец не подкачает. Подкачал Бэнкс, словно увлекшийся своей издевательской загадкой с порталами настолько, что воплотил в аналогичном духе и, собственно, роман.
Ожидали эпичного сражения с армией кораблей «заморышей» Люсеферуса? Бог из машины — вот это круто. В первый раз, кстати, действительно круто, вот только шутка, повторенная дважды, перестает работать. Сумрачные могилайнеры и живые облака, манипуляции временем и сны в виртуальных реальностях, отстукиваемые пальцами на груди шифровки и инопланетная алгебра, водная планета, газовые гиганты, всяческие живописания культур крайностей — сложной, забюрократизированной донельзя Меркатории и анархически веселой насельнической — из множества красочных деталей Бэнкс скрупулезно собирает свою громадную картину мира… однако она оказывается пустой декорацией.
Жалко ли мне потраченного на книгу времени? Ни разу: свою миссию развлекать она успешно выполняет. Но был ли в «Алгебраисте» хоть какой-то смысл? Третий роман Иэна Бэнкса, отчасти продолжающий развивать идеи «Шагов по стеклу» три параллельные сюжетные линии, сюрреалистические миры и повседневная реальность , но, на мой взгляд, гораздо более цельный и интересный. Слегка абсурдный и кафкианский мир Моста, странного государственного образования, пропускающего через себя поезда из неведомого в неведомое, в котором оказывается человек, забывший кто он.
Будни и праздники шотландского инженера, человека широких взглядов. Воин-варвар в фэнтезийном мире, ведомый жаждой наживы и волшебной птицей к неведомой цели. Кто из них реален? А может Кто кому снится? Что будет, если сон придумать?
Вопросов много, ответов практически нет. Роман ведёт за собой, заставляя размышлять, додумывать и гадать, что же будет дальше. Мост завораживает, очаровывает и интригует. Всё же, кто кому снится?
Автор, безусловно, обладает своим стилем и хорошим языком хотя здесь немалая заслуга и переводчика. Первые две сюжетные линии в конце произведения сплетаются таки, а вот третья с Замком Дверей остается для меня загадкой. При этом есть ощущение, что она и есть основная. В одном из интервью Бэнкс сказал, что у него не было желания одурачить читателя, но что-то мне подсказывает, что он лукавил. Эпатаж на эпатаже с единственной целью — сделать роман, как можно более скандальным, чтобы его заметили и выделили среди лавины новинок.
Это удалось, роман выделили, о Бэнксе заговорили, но это лишь свидетельствует о том, что существуют технологии, по которым роман станет известным, независимо от того, насколько он хорошо написан и насколько хорош в нем сюжет.
Эти технологии сейчас широко используются, но это не означает, что книги, отмеченные премиями, обязательно стоит прочитать. Скорее наоборот. Отмечу, что написана «Осиная фабрика» прилично, сюжет тоже есть, но почти всё, что происходит в романе вызывает раздражение и неприятие. Иногда закрадывается мысль, что некоторые из описанных событий невозможны по ряду причин. Такое впечатление, что Бэнкс был типичным диванным автором, который получал жизненный опыт из книжек.
Герой этого романа какой-то не настоящий. Он слишком много знает и умеет, но непонятно откуда могут быть такие знания у ребенка, который почти ни с кем не общается, хоть и читает какие-то книги упомянут «Жестяной барабан», совсем не детская книга, а критики в восторге отмечают этот факт сообщая, что упомянута она не случайно, а со смыслом.
У Бэнкса эти знания есть, он наверняка стремился на всех произвести впечатление, сказав, что то умное из того, что прочитал. Но такое умничество интересно лишь в контексте жизненного опыта. Но как же так? Он ведь и попутешествовал немного, чего-то видел, пытался делать вид, что жизнь бьет ключом, напивался и участвовал в каких-то перфомансах.
Отчего же его романы получались какими-то искусственными и надуманными? В «Бизнесе» все еще хуже и надуманнее, чем здесь. Роман о сборище неадекватных людей. Правда, спустя почти 40 лет, после того, как этот роман напечатали, степень неадекватности вышла на новые уровни, так что теперь Бэнксу пришлось бы придумывать еще более затейливых персонажей и более забористый сюжет, чтобы роман вышел скандальным, но он был среди тех, кто стимулировал этот процесс.
Не впечатлил и не оправдал ожидания. Треш ради треша, с одной лишь целью — эпатаж. В конце романа оборвались и не раскрылись линии главных героев. А центральная «фишка» романа. Спойлер раскрытие сюжета кликните по нему, чтобы увидеть когда мальчик оказался девочкой.
Три сюжетные линии, разной степени реальности и сумасшедшести. Герои, живущие в разных измерениях. Любовные терзания и тягучий сюрреализм.
Эстетский постмодернистский роман с отсылками к известным модернистским произведениям. Читая, постоянно угадываешь разнообразные аллюзии, где-то названия книг, явно вдохновивших автора, произносятся впрямую. Лишь одна из линий имеет связный сюжет в классическом понимании этого слова, ждать захватывающего динамичного повествования совершенно не стоит. Довольно специфическая библиофильская книжка для любителей пошевелить мозгами, повспоминать и додумать по своему вкусу, как же будут развиваться события и что же это вообще было.
Вязкий неторопливый постмодерн. Мне казалось, что в «Танце отражений» я уже насмотрелся на ужасающие пытки. Но здесь Даже стало интересно прочитать известную «Божественную комедию». Поскольку думал, что автор, возможно, взял идеи оттуда.
Но комедия оказалась легкой версией по сравнению с происходящим здесь. Описанием Ада книга не ограничивается. Он оказывается лишь одним из хорошо проработанных элементов Культуры будущего.
Когда цивилизации развились настолько, что можно жить «бесконечно» в мире и покое но не для живущих в аду. Мне понравился момент скрытой силы. Объясню на примере «Властелина Колец». Там магия вроде бы и есть. Но это штука, которая применяется редко. Лишь в исключительных случаях. И это очаровывает.
Как-будто мир людей. И ты там. Но «магия за углом». Она реальна. Так и здесь с описанием сверх возможностей боевых кораблей. Корабли заявляют что таковые имеются. А сами себе летают, встречаются с помощью аватаров в барах, переписываются, уходят в свои размышления теряясь на радарах. И никто не воюет. Встаёт вопрос — могут ли вообще? А потом «Бац«! И зритель через призму возможностей восприятия героини получает описание скоротечного боя во всех красках.
Цивилизации поделены на уровни своего развития.
Чем-то напомнило «Пламя над бездной». Даже промелькнули «Силы». Правда, в немного другом исполнение. Присутствует интересная сюжетная линия с «мстя моя будет жестокой» и перспективой межгалактической войны. Отношения — 7 понижено в т. Manowar76 , 02 августа г. Автор сначала долго гладит по шёрстке сторонников трехвого рационализма, а в последних строках даёт им неожиданный подзатыльник.
Странная в своей будничной ненормальности история. Год написания — , после развала СССР и соцлагеря идут локальные войны в Югославии и на постсоветском пространстве. То, что ещё недавно было нормой лишь для Африки и прочих стран третьего мира, уже здесь, буквально под боком у сытой спокойной Великобритании, где живёт автор.
И тут, судя по всему, его посещает мысль: а что будет, если? Условные наши дни, условная европейская страна так то вообще прочитывается Англия , хаос бессмысленной гражданской войны, беженцы, полевые командиры, артобстрелы, война всех против всех.
В романе всё гротескно: отряд непойми-за-что-воюющих повстанцев, аристократы, живущие в замке, да и сама война, которая никак не объясняется и не обсуждается, она просто идёт и всё.
Больные отношение в аристократическом семействе, больной симбиоз между повстанцами и владельцами замка.
Сладостно-болезненные, как сковыривание болячки, воспоминания главного героя, серое, тревожное, как змея перед броском, настоящее.
И замок — надо всем этим копошением. Дебют шотландца Бэнкса в малой форме ужасно похож на оммаж Роберту Шекли, одному из лучших авторов фантастических рассказов в мире.
Земля случайно послужила местом назначения бракованных вещей с корабля-фабрики инопланетян. Что для них мусор, для землян — прорывные технологии. Антиграв, лазерное оружие, телепортатор чего угодно куда угодно. Попытка использовать аппарат для перемещения материи приводит к ядерному апокалипсису, как и переживали инопланетяне.
Ещё один штрих к Культуре; ещё один из моря рассказов про сурвайвл в скафандре на безвоздушной планете. Наш ждёт развязка сродни финалу его же «Осиной фабрики» — всё не так, как кажется. В малой форме Бэнкс все же уступает Рейнольдсу, чью антологию я почитываю параллельно с рассказами Бэнкса. Романы Бэнксу удаются много лучше. Абсолютно чуждая растительная форма жизни. Одновременно попытка в ксенопсихологию и демонстрация, что любви все жизнеформы покорны. И мыслящий куст с щупальцами тоже может испытывать муки неразделённой любви и гадать на «ромашке» любит-не любит.
Хорошо, что у «ромашки» оказалось нечетное количество придатков. Подумалось, что способность к перемещениям — невероятная привилегия. И также подумалось, что куст, даже не помышляющий о возможности смены положения в пространстве, не понимает этого.
Хулиганский рассказ, который вполне можно было бы встретить в любом российском фантастическом литконкурсе. Интуитивно я понимаю практически всё, что хотел скзать Бэнкс, включая и то, что конеподобное существо, тянущее повозку, наиболее эрудировано из всех персонажей, но вербализировоть сложно и лень.
Очень понравилось определение всех жанров развлекательной литературы от Шекспира до хорроров:. Моя любить слушать истории.
Расскажи история про любовь, ненависть, смерть, трагедия, комедия, ужас, радость и сарказм, расскажи моя о великих делах и мелких делах, об отважных людях и трусливых людях, о громадных гигантах и карликах, расскажи моя о смелых женщинах и красивых мужчинах, о великих волшебникахниках… и о расколдованных мечах, а еще о странных, древних зверях и ужасных, таких страшных вещах, который, гм… не должны жить и… гм, о забавных болезнях и всеобщих бедствиях.
Да, моя любить. Расскажи моя. Моя хотеть. Отвратительная тягомотина. До конца дочитать не смог. Остановился где-то на трети книги. Куча рас, описание которых всплывает как-то неожиданно — при знакомстве с персонажем представляешь человека, а потом оказывается, что у него три ноги, шерсть или рост 4 метра. И мозг пытается перестроить все сюжеты, связанные с ним, под новую картинку, а в итоге получается скомканная сумятица в голове.
Повествование тянется и не дает какой-то информации, а если и дает, то через обрывки воспоминаний персонажей. Ощущаешь себя в каком-то новом месте, где нужно самому во всем разбираться — это как минимум некомфортно.
Ни один из героев к моменту, когда книга уже стала раздражать, не оказался достойным того, чтобы его историю хотелось бы запомнить. Обилие персонажей с именами, неявными описаниями внешности и историями их народов вроде как должно было быть плюсом, потому что предполагалось, что читатель погрузится в богатую вселенную книги, но оказалось главным минусом, потому что как бы это эгоистично не звучало сначала нужно заслужить право «быть отмеченным и запомненным» читателем.
Возможно, моей ошибкой было то, что я взял эту книгу первой из всего цикла, а нужно было начинать с самого начала, но я могу привести пример Азимова с его Галактической Историей, которую можно было начинать читать с любой книги и, если в итоге заинтересовался, прочитать смежные части или начать читать с первой книги. Из плюсов могу отметить разве что некоторые идеи типа возможности переноса сознания в устройства, но сейчас это не ново как идея фантастического произведения и даже, можно сказать, избито.
Он это заслужил. Трудно приступать к чтению романа, который уже распекли, обсудили и оценили люди в огромном количестве. И тех, кто ругает и плюётся, очень много. А мы почему-то тянемся своими ручонками к тому, что многие считают бякой. Ответ очевиден. К плохому тянется плохое внутри каждого из нас. Но ведь есть и хорошее. И тоже внутри нас.
Не потому ли так велик веерный разброс мнений об этом романе: «Осиная фабрика», написанном дебютантом Иэном Бэнксом в году? Лично меня уже подготовили сама виновата! Никогда ничего не читай перед новой книгой! А книга — инструмент, нацеленный прямо в душу. А поскольку книги пишут сегодня все, кому не лень, и без цензуры, то мы можем получить прямо в свои руки орудие, которое сами добровольно, без принуждения вонзим в собственную душу.
А душа каждого из нас со своим запасом прочности. Не всё она сможет вынести. Не забываем, что автор, принёсший своё творение миру, не предъявляет нам справку от психиатра о своём психическом здоровье.
А с учётом того, как утверждают специалисты в области психиатрии, что 25 процентов человечества — социопаты психопаты , то вывод напрашивается очевидный. Не усугублять, если уже есть некие отклонения, читая то, что тебе читать не надо. Не позволять никому проводить эксперименты над твоей психикой.
А вообще, чтобы понять, хорошая ли тебе досталась книга, достаточно после чтения ответить на несколько простых вопросов. Иногда, чтобы разобраться в том, какую идею явил автор миру в своём многослойном произведении, потребуется повторное прочтение.
Это своего рода литературные такт и этика. Мы не должны испытывать рвотный позыв от чересчур сочного натуралистического описания некоторых сцен. Если присутствуют сплошь отрицательные персонажи — это чересчур. Многие изобретатели «шедевров» грешат этим.
Совершенно идеальных героев тоже не должно быть. Снова вопрос чувства меры. Мы не можем жить в мире психопатов! Кто-то должен им противостоять. Это самый тонкий вопрос, на мой взгляд. Никому не захочется признавать себя алкоголиком, или сумасшедшим, маньяком … Но зато должен быть обширный опыт изучения проблем, освещаемых в произведении.
Получается, что «бабушка надвое сказала», или «я — не я и лошадь не моя». Как хочешь назови: послевкусие, послечтение. Обычно я спрашиваю себя: «Ну, теперь-то твоя душенька довольна? Понравилось тебе? Хочешь ещё такого? А если ты хочешь забыть книгу, как страшный сон, то о каком качестве её можно говорить? За что её прославлять и производить в бестселлеры? Правда, остаётся ещё один вопрос. А КОМУ она могла понравиться?..
Кто восхваляет её и пищит от восторга? Но это уже совсем другая тема для разговора. Мы — не литературные критики. Нам не дозволено рушить интригу. Если бы не сногсшибательная развязка, то лично я заявила бы: «Вся эта книга — сплошной треш! Хочешь — читай до конца, разбирайся в ней в соответствии с пониманием качества прочитанного, а также новым наполнением твоей бессмертной души.
Хочешь — не читай, если душа никак не принимает то, что пытаешься читать». С самого начала ясно, куда нас приглашает автор. Добро пожаловать во внутренний мир калеки. Известно, что физические увечья наносят вред психическому здоровью индивидуума. Срабатывает механизм замещения. Какая угодно болезненная нехватка чего бы то ни было будет чем-то замещаться. И отнюдь не чем-то благообразным. Роман об этой, так называемой, «заместительной терапии».
Читатель, знакомый с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга, уже в первой главе без труда узнает и остров, и тотемы: «Жертвенные Столбы». Только у Голдинга мощно — огромная кабанья голова на шесте, а здесь — жалкие прутики с мышиными головками: одно название — «Столбы». Поэтому и всё остальное выглядит таким же жалким, мелким … Увечным.
Читая текст, после каждого эпизода останавливаюсь, чтобы ответить себе на два вопроса: а О чём я прочитала? И если ещё на вопрос а можно ответить, то на вопрос б ответ не находится. Например, сцена оправления своих биологических потребностей в туалете, сидя на унитазе… Вот поэтому я и говорю: треш, мусор. Его здесь пруд пруди. Американский юмор про газы, который мне лично никогда не был понятен и ничего, кроме раздражения, никогда не вызывал.
Ладно б в кино, но читать? В этом романе я чувствовала себя, как трезвый на пьяной сельской свадьбе. Мало того, что все пьяны, так ещё местный дурачок с гармошкой достаёт…. Вне всякого сомнения для меня , автор, обладая неплохим языком и манерой изложения текста, ещё очень далёк от писательского мастерства.
Кусков текста, не имеющих смысла и значения, настолько много, что выбрось их, и от книги останется тоненькая брошюра. Замысел автора останется без изменения, а трешовые куски текста не будут раздражать. Кроме «обычного» литературного мусора множество ненужных подробностей, которые не раскрывают ничего. Особенно это очевидным становится тогда, когда в конце книги проясняется идея романа.
А на протяжении всей книги она совершенно не ясна. Поэтому и тошнит от всей этой мерзости, которой напичкана, как булка изюмом, «Осиная фабрика». Поэтому так много читательского негодования. Идея романа ясна. Насилие над природой человека вызывает сопротивление, которое может обернуться непредсказуемыми последствиями.
Автор явно злоупотребляет чувством меры и адекватности во всех своих художественных причудах. Перебор отрицательного в персонажах. Хотя в современной литературе даже приветствуется отсутствие положительных персонажей, но переизбыток мерзости — это плохо. Пожалеть читателя надо: не все такое надругательство над человечностью могут выдержать. Автор, на мой взгляд, не имел личного опыта переживаний своих персонажей. Отсюда чрезмерная фантазия, гротеск ….
Была ли книга для души? Прочитала, проскакивая мусорные куски. Взвесила потребность для ума и сердца. Постараюсь забыть. О повторном прочтении и речи быть не может. Не мешало бы автору впрочем, и читателям не только вспоминать о Боге, но и не забывать о дьяволе.
Он не дремлет. В отличие от подобных произведений, порой составляемых другими цикловыми авторами лишь как обзор всего того, что и так было «распихано» по книгам некой литературной вселенной, здесь писатель дает, с одной стороны, неупомянутые ни в одной из книг вкусные подробности становления цивилизации Культура возможно, они есть в «Водородной сонате», до которой я еще не добрался. А также добавляет несколько размышлений не столько по циклу, сколько по нашей земной действительности, слишком далеко отстающей от, как бы выразилась Ле Гуин, двуликой, но все-таки утопии.
Далее упомяну с цитатами самые, на мой взгляд, интересные и важные как для понимания Культуры очерки Бэнкса, так и, чего уж, для нашей грустной повседневности. Как появилась Культура. Культура изначально появилась как множество орбитальных миров-городов, заселенных изнутри астероидов и прочих, от «миниатюрного» до астроинженерного размеров, космических обитаемых конструкций.
И возникли они как противопоставление обитаемым планетам, родным и колонизированным, тех изначальных гуманоидных рас, из которой состоит генетический «костяк» культурианцев. Культура, как оказалось, есть результат борьбы привет Марксу между планетарными материнскими цивилизациями и произведенными ими космическими сообществами.
Притом, разумеется, поначалу двумерные метрополии старались всеми силами — и вполне успешно — не отпускать трехмерных вакуумных жителей на «вольные хлеба», да вот только, как верно замечает Бэнкс:. Фундаментальная природа единства Культуры. От романа к роману Бэнкс показывал сложное полотно жизнедеятельности культурианцев, периодически рвавшееся например, из-за событий «Вспомни о Флебе», о чем автор поминает и в этом эссе по швам. Но сами швы все равно показывали свою невероятную прочность, которая кроется в, так скажем, «ландшафтных», «географических» и вновь не без Маркса материально-производственных отношениях в самом основании этой мегацивилазации.
Все дело в том, что цивилизации, обитающие в космосе, оказываются в радикально более опасных условиях по целой палитре факторов , которые могут преодолеваться только совместно, коллективно, общественно:.
- Как Бы Ты Сформулировал Главную Мысль Повести Слепой Музыкант
- Краткий Пересказ Обломов По Главам
- Аккумулятор Смартфона Не Держит Заряд
- Глицирризиновая Кислота В Каких Продуктах Содержится
- Евангелие От Матфея 11 Глава
- Дни Турбиных Кратко
- Робинзон Крузо Краткое Содержание По Главам
- Медный Всадник Читательский Дневник
