Рисунки психически душевнобольных людей, Uudelleenohjausilmoitus
Это лучше звучит, чем «сойти с ума». Поддержите портал! Карпова обнаруживаем, что они существенно разнятся. В Евросоюзе , пожалуй, кроме Дании, такого мониторинга нигде не организовано. Родители вызвали скорую, меня забрали в стационар.
Конец миров. Ещё несколько человек считали, что земля не круглая, а плоская. Срок пребывания там неопределенный, никогда не знаешь на сколько ты туда попадаешь. Это ты в тюрьме от звонка до звонка, а там ты проходишь комиссию раз в полгода. Как комиссия решит — если врачи решат, то можно там и всю жизнь находится.
Были случаи, когда человек за украденный батон там ку проводил спокойно. Надо миллионами красть, наверное, чтобы такого не происходило, а батон это очень серьезно, наверное. Там очень много интересного народа бывает.
Своя жизнь, своя атмосфера. Своя валюта даже — там сигареты, как для нас деньги. Короче, чуваки из отделения начали исповедоваться приходить. Я так свое время и проводил. Мы с ними о их проблемах разговаривали. Тоже самое произошло в другом отделении. Так я получил краски, возможность рисовать и организовать эту выставку.
Я как только туда попал, решил, что нужно что-то делать. Раздал всем по листочку бумаги и попросил нарисовать дерево. Таким образом из этих работ лес собрать. Через одно дерево — шедевр. Я начал там рисовать, чтобы как-то наладить общение с теми, кто там находится. Никаких рамок в рисовании перед больными не было. Все, что внутри человека было, то он и выплескивал. Администрация больницы была не против.
Изначально это была моя инициатива и никого в известность я не ставил. Но поскольку там трудно скрыть какую-то деятельность, потому что все находится на виду всегда. Просто однажды я сел в столовой, разложил листы, краски. Дошло до врача, он отреагировал хорошо. Человек десять со всего отделения со мной рисовало, некоторые просто собирались посмотреть.
С некоторыми людьми оттуда я поддерживаю отношения. Они поздравили с тем, что все это прошло не напрасно. Кому-то я сказал про выставку, но про авторов некоторых работ я сейчас ничего знаю, что с ними происходит. Как арт-терапия влияла на душевнобольных Часто бывало, что если человека выписывали, то он через неделю, две, месяц туда возвращается. Я четыре раза лежал. Можно через год туда попасть и увидеть, что там все те же лица. Микросоциум там налажен.
Их состояние безусловно улучшалось. Там нечем было заняться. Тебя зачем-то будят с утра, но от тебя ничего не требуется. Ты просыпаешься, тебе дают лекарства, а дальше все. Можно ходить от стенки к стенке — 74 шага от одного конца коридора до другого. Точно помню, не раз пересчитывал. А когда даешь какое-то дело, человек оживляется Ко мне приходили больные и сами просили пойти рисовать, даже когда мне самому не хотелось или я был не в состоянии.
О реакции посетителей Посетителям выставка очень нравится, на открытии всем было интересно. Я не думал, что такая активность будет. Я думал, что придет полтора человека. Те, кто приходят, задают много вопросов, им все интересно. Мне не кажется, что к таким людям нужно как-то по-особому относиться.
Надо соблюдать баланс: с одной стороны, не слишком опекать, а с другой — не спускать все с рук. По данным новых исследований, у больных шизофренией, живущих с родственниками, чаще бывают рецидивы, чем у тех, кто не живет с родными.
С другой стороны, нельзя проявлять холодность и непонимание. Бывают ситуации, когда душевнобольной может вести себя неадекватно, вызывать претензии, но он ведет себя так, потому что в данный момент находится под страшным давлением или бреда, или душевной боли, или у него, наоборот, мания с веселым состоянием.
Если больной чувствует, что его самые близкие люди не понимают и он сам себя не понимает в этом состоянии, то он теряет ощущение безопасности. Я думаю, с душевнобольным надо быть честными, потому что больные очень тонко чувствуют ложь. Моя эпопея с больницами началась в 16 лет, после моей попытки покончить с собой.
Какие-то признаки неблагополучия были еще в детстве — замкнутость, неуверенность в себе.
Я росла одиноким ребенком, в семье у мамы и папы были проблемы. Мы жили достаточно бедно, без ремонта, и я со второго по одиннадцатый класс никого к себе не приглашала, боялась, что меня засмеют.
Страх всеобщего мнения — вот что самое определяющее в моей жизни: что подумают люди? К тому же у меня не было телефона, то есть не было возможности поддерживать общение вне школы. Мама и папа мной не интересовались: папа гулял на стороне, мама пребывала в депрессии, им было не до меня. И это одиночество привело к тому, что я нашла в себе массу дефектов — полнота, маленький рост, еще что-то — и решила, что жить такому человеку, как я, незачем.
Я не видела никаких путей развития своей жизни. Даже врачи не понимают, как я могла из-за этого… но они просто не представляют, какой была моя жизнь. Я приходила из школы домой, ела и садилась перед телевизором — и, я думаю, окончательно не сошла с ума благодаря телевизору, он меня поддерживал, это, конечно, смешно, но он меня хоть как-то развивал. Потом делала уроки и ложилась спать.
Никакого общения не было в принципе. И так каждый день. И все каникулы дома. Но с виду я была совершенно нормальной, никто не подозревал, что у меня проблемы, хорошо училась. Летом мы с сестрой поехали в санаторий, и я думала, что там и совершу эту попытку, чтобы не возвращаться в школу и не продлевать эту жизнь. Но позвонила мама и сказала: «У вас в школе ремонт, учебу откладывают на две недели, приезжайте».
Я облегченно подумала, что у меня в запасе еще две недели жизни. Но когда я приехала, оказалось, что школа начнется в срок.
Я переживала из-за своего маленького роста, ходила всегда на каблуках, а на физкультуре нельзя было надевать каблуки, и я решила туда не ходить. Но из-за этого пришлось перестать ходить на занятия вообще, потому что тогда бы возникли вопросы — почему я туда хожу, а сюда нет? Родители ничего не знали, потому что я утром туда уходила, потом возвращалась домой, а они были на работе.
Потом первая четверть закончилась, надо было возвращаться в школу и объясняться, почему меня там не было. Поэтому в ноябре я решила покончить с собой, чтобы туда не идти.
Еще раньше я пыталась вскрыть себе вены, но у меня не получилось, и я решила выброситься с балкона седьмого этажа. Ночью накануне у меня было озарение — может, и не надо, я хочу пожить, но все обстоятельства, из-за которых я это делала, говорили, что нет. Пролежала на земле недолго, буквально в считанные минуты пришла в себя и услышала голоса соседей: «Кто там? Что там такое? Что за звуки? После этого случая мы переехали, я закончила экстерном й класс, сестра привозила мне на дом задания из старой школы.
Мне не хватило смелости вернуться в ту прежнюю жизнь, гордость не позволила… Но в Москве жизнь так и не устроилась. Я кочевала по госпиталям, потому что отец — военный, лежала в психофизиологическом отделении, потому что у меня повредился позвоночник. Потом начались диеты, анорексия, булимия, и опять не было никакого общения, то же одиночество.
Алексей Горшков. Мама вроде бы сначала прониклась тем, что произошло, но надолго ее не хватило. А папа не принимал никакого участия, ограничился тем, что устраивал меня в какой-то госпиталь, и все, и в Москве он уже вообще с нами не жил. Я надеялась, что у меня начнется новая жизнь, но стало еще хуже, чем было.
Из госпиталя я приехала в пустую незнакомую квартиру. Сестра училась, мама работала в другом городе. Я пыталась работать, но не смогла, сбежала — мне было некомфортно в коллективе. Поступила в институт, но меня что-то спугнуло, и я опять сбежала. Я не могла нигде закрепиться и закрепилась только в дневном стационаре Алексеевской больницы, здесь и развилась в некотором роде и, хоть это и смешно, здесь же начала общаться с молодыми людьми, почувствовала, что я могу быть человеком.
Я встретила здесь своего мужа. Надеялась, что у меня все с ним сложится хорошо, но получилось еще хуже, чем было, потому что мне пришлось тянуть нас двоих.
Сейчас мы с ним на стадии развода. Это не то чтобы поколебало мою веру, но у меня появилась какая-то обида на Бога. Понимаете, я ждала человека, и он, мой первый и единственный, оказался не таким, как я надеялась… Но вера у меня сохранилась, и она мне очень помогает — после того, что со мной произошло, я больше пришла к Богу именно в плане таинств, причастия и прочего.
Но на данный момент я сердцем понимаю, что человек сам должен что-то делать и менять. Бог не помогает так просто. Если просто так приходить в храм, ставить свечку и уходить, не будет никакой пользы. Нужно нормально стоять на службах, причащаться, исповедоваться. Дневной стационар — это мое спасение, здесь у меня есть творческая реализация, я выступаю, участвую в концертах. Я понимаю, что это не может быть смыслом жизни, и каждый день себя корю, потому что это как детский сад для взрослых, но мне здесь хорошо.
Я не могу сейчас пойти и устроиться на работу в нормальный коллектив — меня может испугать любой недобрый взгляд, а к этим людям я уже как-то притерлась, и я здесь такая, какой могу быть, какой я себе нравлюсь. Меня гложет, конечно, что все не так, как должно, не так, как хочется, что я достойна лучшего, что я не настолько больной человек, а мои внутренние проблемы, которые тянутся с детства, не дают мне жить как полноценному человеку.
К тому же здесь, в стационаре, я вижу, что люди заболели, уже имея какой-то жизненный опыт: они или получили высшее образование, или поработали, или завершили какие-то другие дела и потом заболели, а я, получается, заболела на той стадии, когда должна была что-то делать в своей жизни, что-то менять….
Мучает нереализованность, но это все равно лучше того, что было. Хотя у меня опять были мысли покончить с собой, но я понимала, что это может быть либо опять незавершенный процесс, либо я могу остаться уже калекой. Видимо, надо здесь на земле хоть что-то решить, сделать, довести до конца. От автора. Ответ специалиста. Наши современники. Литература, история, кинематограф.
Душевнобольными называют людей, имеющих какие-либо отклонения в психике. Несмотря на то, что эти отклонения являются болезнью, у общества выработалось неоднозначное отношение к данной категории населения. Многие привыкли ассоциировать душевнобольного с грозным, невоспитанным и диким человеком, который только и ждет момент, когда напасть на свою жертву.
Каждый третий человек боится душевнобольных и считает, что их мышление и логика невозможна для восприятия нормальному человеку.
Большинство склоняются к мнению, что основная причина, которая приводит человека к душевным заболеваниям - это отсутствие нормальных условий жизни, постоянные стрессы, одиночество.
Хотя на самом деле все перечисленные факторы могут быть не причинами, а следствием возникшей болезни. Положение многих психически больных еще осложняется и тем, что человек не осознает своего заболевания, и даже при полном отсутствии самоконтроля и слышать не хочет о любом лечении. Душевнобольной человек не в состоянии самостоятельно бороться со своей болезнью, без помощи специалиста ему не справиться.
Лишь начальная стадия болезни, порой проходит незаметно, после перерастая в более серьезное расстройство. С медицинской точки зрения — психическое расстройство относится к общему числу заболеваний. Эксперты не видят ничего особенного в человеке с расстройством психики. В данной болезни нет ничего постыдного , от этого никто не застрахован, появление болезни носит биологическое происхождение и ее возникновение полностью зависит от работы головного мозга.
Что касается наследственности этих заболеваний, можно сказать, что вероятность проявления психического расстройства примерно такая же, как и риск онкологического заболевания. Симптомы заболевания или стадия обострения. Если в вашей семье случилось так, что ваш близкий человек страдает психическим расстройством, то в первую очередь не стоит замыкаться и прятаться.
Никто кроме вас ему не поможет, необходима только ваша поддержка и забота.
