Надоело писать хочу обнять, Опять «Сирень цветет» в «5 Доме»
Могли вместо фронта услать на восток, в лагеря. Тут жк выйдет соседушка и заведет свой автомобиль, но никуда не поедет. Умение наслаждаться расширяет наши возможности. Мать ездила из Подгорного хоронить мою бабку, свою мать, умершую в последние дни года.
Ударение на «е» Да, да, именно белки. Сил нет терпеть как они заебали, вот бывает идёшь по лесу а тут хуяк! Белка по дереву ползёт. Хвостом своим пушистым машет. Орехи свои ебучии в дупло тащит. Просто кошмар как это бесит! А ещё заебало мыло! Пиздец как заебало. Хули оно такое скользкое? Ебануцца как бесит Эксель! Блять каждый день нужно заполнять эти ссаные ячейки строчки и таблички. А макросы это вообще жопная жопа!
Блять я уже настолько зол что у меня кукуха едет. Кстати говоря кукуха тоже заебала. Вот куда она нахуй едет? Она же не бабка в утреннем тралейбусе? Хули ей надо то? Мы живём в симуляции, у вас скрипты неправильно срабатывают и nfc генерятся некорректно. Ну ваще то для таких уставших есть сайт Заебало точка ру где все желающие могут излить анальную боль от несовершенства мира. С этого посмеялся от Души. Не хватает экипажей?
Главное системно это делать. Я уж не говорю про доведение до ума приложений, общество само может помочь с этой проблемой! Как бы я хотел свой дом. Чтобы не видеть эти тела, которые давно должны были вместо мазута для отопления использованы. Идёшь по подъезду и воняет, пиздец. Эти ебалаи, которые паркуются через жопу. Доблаебы, которые проехать нормально на светофоре не могут вовремя.
Делай лигу злых H. Sapiens , будем как ЛЛ только злее. Случается такое, каждый день. Не знаю как и когда это случилось, но, таких людей которых описал автор я начал воспринимать как за умственно отсталых, "овощей". Если случается так, что из-за действий овоща страдает мой комфорт и нарушаются права, вызываю людей в формах и заставляю делать их "свою" работу. Можно вас обнять? Это осень, она на всех влияет, даже на стабильных психически людей.
Ебланов больше не стало, просто вы стали на них больше обращать внимание. Завтра пятница, может, выпить пивка в спокойном баре с друзьями? Хочу тебя обнять и сказать что-нибудь хорошее, но саму подобные ебланы очень раздражают.
Вам бы отдохнуть, куда-нибудь на природу, побыть в тишине или с теплыми приятными людьми пообщаться. Очень сочувствую, знаю себя такой, когда уставшая и вымотанная, и порог чувствительности ниже плинтуса - любая ерунда цепляет ужасно.
А когда и сон нормальный, и здоровье в порядке, и подышу-поглажу траву хотя бы недельку - уже и крупные выбесячева вообще по боку. Ну выперся он на светофоре, ну да бог ему судья. Сосед сверлит опять - пойду поговорю с ним, охуевшим пидарасом. Но спокойно поговорю.
Короче "Всё заебало, всех ненавижу, очень устал и зол. Мат Усталость Злость Текст. Подписаться Добавить пост. Правила сообщества Данное сообщество создано для поднятия хорошего настроения, положительных эмоций.
Все комментарии Автора. Что можно сверлить 10 лет? Вот вариант. Он - ну тупая молодежь! Сами ничего не могут! Нашел блять медитацию на счастье всем соседям. У нас в подъезде один чувачок тараканов развёл, живёт в трехе один на пенсии и сходит с ума, тащит с помоек всё,что нравится на свой балкон мы в Москве, если что. Так вот 12 этажей охуевают и ничего сделать не могут. А ещё этот экземпляр ссыт в лифтах, плюёт на двери квартир я всё думала, что это за хрень засохшая, а в общем чате всё выяснилось , а когда к нему приходит участковый, не открывает, и потом строчит жалобы на него же о проведении служебного расследования из-за преследования.
А вы говорите, дрель И все соседи нормальные, кроме этого урода. И тараканы заебали, ничего не помогает, так как источник у урода в квартире, куда он никого не пускает. Его сосед снял видео тараканьего балкона, вытянув руку с телефоном, это мрак, я на ночь посмотрела, там они прям кишат по стёклам, бррр. Хотел написать длинный комментарий. И стёр. И думаю - а да пошли они все нахуй.
Музыкоебы, долбодятлы, яжмамки, спешащие гонщики, парковочные пидарасы, и прочие исключительные личности. Я посылаю всех нахуй. Мне спокойно и хорошо. Шоб у этих всех чудищ рог на лбу вырос, да к стене прирос. И стоишь минут , пережидая эту волну. Однажды во время дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном кафе.
Приятель заказал хот-дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что хот-доги тут понимают буквально и подают разогретых собак. Так я узнал про Мистера Эндорфина.
Пока приятелю готовили его хот-дог, он рассказывал.
Хот-дог готовили довольно долго, видимо, сначала им все-таки пришлось ловить собаку. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь - без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел, подумал, фу, какой плоский, неинтересный дядька. Пока однажды не услышал его тихий комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой-то бухгалтерский отчёт в экселе.
И он над ним ржёт. А ты не прост, чувак, сказал я себе тогда. И ещё прикинул, а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами.
Короче, персонаж оказался, что надо. У него всегда все было превосходно. Это его фишка. И все. Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву.
Не «нормально». Не «хорошо». И даже не «отлично». Именно - «превосходно». Погода у него - только прекрасная. Иду как-то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу, перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги.
Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. Гляди, кричит он мне, как будто горная река, и лыбится. Машина у него - самая лучшая.
Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетум мобиле. С виду вроде «копейка», но зад подозрительно напоминает «Москвич». Франкенштейн какой-то. Послушай, как двигатель работает, говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости - кашель и спорадические попукиванья.
А он не унимается: и ведь не скажешь, что девочке тридцать лет. Узнав про возраст девочки, я попросил остановить, мол, мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на каком-то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро. Курорты у него - все как на подбор невероятные. Я как-то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол.
У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из самолета нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой-то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа - три колючки и один отель так что про космический - не обманул.
До моря можно добраться только в мечтах, отель в кукуево. Шведский стол - для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов. Там после десятка надписей на русском про «горите в аду» и «по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам», выделялась одна, размашистая, на пол-страницы: «ВОСТОРГ!!!
И знакомое имя в подписи. У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед. Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа, причитал он в гастрономическом полуобмороке, над тарелкой с пойлом из половой тряпки.
Ну, что же это за беляш, это же чудо, а не беляш, нежнейшая телятина каждый раз в ответ на это нежнейшая телятина внутри удивленно мяукала , тесто воздушное, сок, сок ручьями, и так далее.
Послушаешь его, послушаешь, и глядь - и суп вроде уже мылом не отдаёт, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А, главное, после обедов с ним я ни разу не отравился - видимо, организм в его присутствии выделял какие-то защитные вещества.
И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов - не маска. Все естественно и органично. Его вштыривало от жизни, как годовалого ребёнка. Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Обеликс - в котёл с волшебным зельем. Мы в конторе прозвали его «Мистер Эндорфин». В курилке часто можно было услышать: чего-то сегодня хреново, пойду с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк. Знаешь, что самое забавное?
У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как-то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой-то неприлично дешевый торт, вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят. Мы сели за стол, с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам и понеслась. Какое потрясающее чудо, застонал ребёнок. Какое чудесное потрясение, подхватила жена. Вот суки, издеваются, подумал я.
А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали, все трое». В этом месте приятелю принесли хот-дог, и он закончил рассказ. Приятель взял хот-дог, поднёс его ко рту и зашептал: «Какая румяная сосиска, с пылу с жару, с пряностями. О, да тут не только кетчуп, из отборнейших томатов, да ещё и горчица, пикантная, сладковатая.
Пышная, свежайшая булочка…» «Девушка! Почему у человека Грустное ебало? Он не болен, не калека, Просто заебало! Заебало не по-детски, Как порой бывало, А серьезно, блядь, пиздецки, На хуй заебало! Головой об стену бьется Человек в печали, Не смеется, не ебется, Вот, как заебали! Бля я тебя почитал и тоже легче стало ; Ублюдки одни кругом, просто пиздец. Ты это, главное, лучше текстом выплескивай, а то был такой фильм, где чувака все закбало и он пошёл всех крушить направо и налево ; С меня хватит, вроде назывался.
Надо пересмотреть. Вы откуда, блядь, прилетели? Sapiens , кстати про долбящего соседа где-то читал, тоже кого-то доставал выблядок долбежкой и прочим грохотом продолжительное время, а оказалось он блять гранитные херни дома обрабатывал.
Блядь, да наконец-то же хоть кто-то это сказал! Ты забыл про уродов которые перед тобой на кассе достают деньги 5 минут, и это 5к рублей купюра, потом 5 минут сдачу складывают и начинают паковать продукты прямо тут же в мешок. Потом забывают купить сигарет и все по новой.
А ты с бутылочкой воды стоишь и зубами скрепиш. И вся очередь за тобой. Туда же бабок, которые в аптеку на консультацию пришли. А есть ещё ебанашки с колясками, встретились две клуши на узкой дорожке и встали, всю дорогу загородили и пиздят, похую вообще на всех. Но последний раз, когда мне захотелось убивать был в плацкарте, зашла семья с 6тью блядь детьми! От года до 12 лет. И я ехал с ними двое с половиной суток.
Я был в АДУ! Во, у меня на похожем фоне еще и спина дико болела, грыжа междисковая лезла. И квартира в доме, который возле дет. Все дико выбешивало да еще и боли от любых нагрузок. Плюнул, уехал жить в загородный дом. Зимой соседей вообще не видно и не слышно, лишь псы брешут в далеке. Машин не слышно. Проблем с парковкой нет. Снег чистый. До города 30 км по трассе, примерно столько же по времени, как те 10 км в пробках по городу с нервяком. Кстати нервы подсобрал, и спина не так сильно теперь побаливает.
У нас полстраны так живёт: "мне заебись и ладно". В отпуск пора батенька. На морюшко. Винцо пить, шашлык кушать вкусный и женщин у хороших рядом с глазами полными огня. Это все хорошо ровно до тех пор когда у тебя из-за асинхронности не начинаются data race. А если асинхронность может привнести любая вложенная функция скажем, Math. Abs то получается что data race может начаться внезапно после обновления какой-нибудь библиотеки. Redux-saga — это плохой пример асинхронного кода как и Observables.
Скорее даже антипример чем пример. А вот интерфейс, основанный на async-await, — это хороший пример. Если нет фичи — значит, её нельзя использовать неправильно или избыточно.
Меньше фич — меньше «неправильного». Так что ли? Почему виноваты асинки, а не авторы redux-saga? Странно почему вы с таким подходом не программируете напрямую в машинных кодах… зачем вам этот синтаксический сахар? На комбинаторах футур это не выразимо. Я вот не согласен. Ключевая проблема программирования — неполное покрытие алгоритмами реального мира. Но это бы даже и ладно. Ключевая проблема программирования алгоритмизуемых в принципе задач — строгое доказательство того, что программа делает то, что должна и не делает того, что не должна — это еще сложнее.
Именно поэтому типы стремительно набирают популярность. Только настоящие типы, а не то говно, которое выдается под этим соусом для людей, которые слышали звон, но не очень понимают, где он и о чем. Все эти тайпскрипты, аннотации, упрощение отладки, сбои на стадии компиляции — это все пена. Строгие зависимые типы позволяют доказать , что программа правильная. Только — вот беда — не существует пока ни одного языка, в которых оно реализовано.
Но подвижки в этом направлении есть, и они стократ ценнее любого синтаксического сахара, в любой терминологии. Ну и да, в ФП как правило нет циклов, а if считается очень дурным тоном. Как по мне, то в примере с повершелл появляется новая абстракция. Вернее пропадает низкоуровневая — массив. А появляется какая-то анонимная абстракция присваивания списку переменных список значений. А в вашем примере это любому программисту не очевидно, просто какое-то множественные присваивания.
Я очень рад, что разработчики многих большинства? Для большого спектра применений программирования хватит либо простейшего плагина к какому-нибудь vs code, либо жупитер ноутбука. При этом соотношение потраченного авторами времени на разработку языка vs работу над IDE как бы не обратное вашему получилось. Конечно, я не спорю что при прочих равных хорошая IDE — полезная и удобная вещь. Но уж никак бы не предлагал так ставить её на первое место, скорее наоборот — поворачиваться в сторону серьёзных IDE тогда, когда язык уже стал реально использоваться людьми.
Вы в курсе, что фичи языка бывают аддитивные, которые не затрагивают другие фичи, а бывают мультипликативные, которые затрагивают кучу других языковых фич?
Возьмем те же дженерики в Го. Они затрагиют весь язык. Какая бы архитектура компилятора там не использовалась, пришлось бы менять поддержку всех фич, то есть все модули компилятора. Вот что такое разработка языка программирования.
Не "два месяца" на фичу, а меняем весь компилятор, потому что новая фича затрагивает кучу всех других фич. Поэтому добавление мультипликативной фичи в язык — многолетняя задача. И их нельзя поделить между людьми, потому что обучение других людей и комуникация между ними съедят весь возможный профит. Поэтому они атомарные. У вас в опыте не было фич, которые занимают годы, а не месяцы. Из своего опыта вы делаете вывод, что вся разработка одинаковая.
А она разная. Если то, что происходит в мире не соответствует тому, что происходит в вашей голове, это проблема мира, ага. Вы действительно не понимаете разницу между аддитивными фичами и мультипликативными. Аддитивная фича — да, она простая, так как не влияет на другие. Мультипликативная же требует изменения других фич. И её разработка легко может занимать больше, чем ваш самый длинный проект.
Примеры будут? Обратный пример — добавление джененериков в ту же Джаву. Тоже был многолетний труд. Можно считать равны для проектов типа языков программирования.
Ну там действительно был очень навороченный синтаксис, плюс огромное число атрибутов по умолчанию, которые могли играть роль в каждом конкретном случае. Несколько сотен одних только служебных слов, которые, как правило, имели по нескольку применений каждое в зависимости от контекста, а так как не были зарезервированы, то могли использоваться и в качестве объектов пользователя. А некоторые программисты ещё вдобавок любили понимать, как генерируется код для программы, содержащей ошибки времени компиляции при том, что там уровень неприемлемых ошибок компилятора каждый программист выбирал сам для себя.
Сейчас, как правило, вся сложность сосредоточена в библиотеках. Не обращаясь к библиотечному объекту, ты с ним и не сталкиваешься, поэтому дело обстоит проще. Своего рода инкапсуляция средств системы программирования. В JavaScript вон вообще два разных null-а null и undefined. Жуть страшеннейшая, криво, неудобно, но все с этим живем. А PHP начинал как язык без null, там был только false. Но быстро исправились, хотя многие стандартные функции все еще возвращают false по старинке там, где должен был быть null.
Веселье начинается, когда нужно различать "пустое значение" 0 , "отсутствие значение" undefined , "стёртое значение" null и "ошибочное значение" NaN. Как по мне так есть вполне причина что в языки вроде c фичи добавляются медленно. Нужно учитывать всю прорву кода которая уже существует ничего не поломать , нужно учитывать то что сейчас "хайпово" через пару лет может потеряться, а мешатсья под ногами и мешать внедрять будущие фичи будет всю последующую жизнь особенно тут всякие "неявные" и "динамические" фичи опасны , а еще у зрелых языков есть "детали реализации" которые влияют на то что сделать можно, а что нельзя из тех или иных соображений к примеру производительности.
Нет никакой диктатуры. Просто у того, кто принимает "фичу" к реализации есть еще и необходимость ее дальнейшей поддержки и интеграцией с другими фичами, которой у того кто ее предлагает нету. И языки здесь не единственные — если поддерживаешь небольшой собственный open-source проект будет то же самое. Ты не будешь реализовывать каждую мелочь которая к тебе в issues в гитхабе попадет — будешь взвешивать каждую на весах "сложность реализации — сложность поддержки — полезность".
Ну а так многие языки открыты а компиляторы open-source — бери да добавляй фичи. Хотя бы для того чтобы понять — действительно ли это такая простая фича как кажется. Именно вот это же самое про новые фичи языка постоянно говорит в своих докладах разъезжающий по миру Брайан Гетц.
Гениальная статья! Особенно приятно, когда люди начинают говорить правду! Тоже недавно к своему глубочайшему удивлению столкнулся с тем, что люди вместо того, чтобы просто расти и учиться, прикрывают свою вопиющую некомпетентность ложью и манипуляциями.
Ещё я теперь лучше понимаю, почему мне C нравился гораздо больше и писалось на нём гораздо проще, чем на Java, несмотря на отсутствие в то время нормальной кросс-платформенности, а сейчас, когда она есть, писать на нём ещё приятнее и быстрее. А в обилии языков тоже одна вещь раздражает, что при переходе на другой язык или фреймворк люди вынуждены соглашаться на понижения "звания" senior и уровня зп, если ты на данный момент не знаешь или просто подзабыл какие-то особенности языка, хотя ничего принципиально нового или сложного в них нет.
Нормальные работодатели побольше бы таких спокойно доверяют профессионалу новый язык или фреймворк зная что потери в качестве не будет и можно изучить новый от дней до недели, а в большом проекте это незаметно и некритично.
Я бы с радостью, но пока адекватный работодатель не попался: один мне было предлагал, но потом видимо не поверил, что с лёту смогу на нём писать. Если же нет, то почему они вам что-то должны? У нас есть целая площадка для предложений по изменению языка. Если там чего-то нет — можно добавить. Если что-то делается слишком медленно — можно помочь это сделать. Но если на то пошло, то у вас какая-то детсадовская позиция.
От студента, только выходящего на рынок труда, это слышать нормально. Его задача стать востребованным как можно скорее. Но от профессионала, за которого вы себя выдаёте, ждёшь более глубокой оценки инструмента, помимо популярности среди леммингов.
Например личные ощущения. Хотя уверен, что она есть. Тот же F вот в среде дотнетчиков активно форсится, обсуждается и порой применяется в C проектах. Это фундаментальная фича языка, на которую завязан дизайн вообще всего. Без borrow checker останется няшный Си с другим синтаксисом. Это классно лишь, когда задачи не пересекаются. Но такого не бывает.
Чувствуется, что вы на Rust не писали. Я навскидку легко могу назвать пяток недостатков, которые реально мешаются. Причём приличная часть претензий будет сводиться в основном к просто не стабилизированным API стандартной библиотеки.
Это так не работает. Во-первых, влияние borrow checker чувствуется практически во всех фичах языка в частности, именно поэтому в Rust 3 трейта под функции, а не 1 , Если сделать его опциональным, то у вас будет фактически два параллельных языка.
Во-вторых, borrow checker — это далеко не только про память. В-третьих, если сделать borrow checker опциональным, то у вас экосистема расколется на две весьма неравные части: ту, в которой разработчики используют borrow checker, и значительно большую ту, в которой не используют.
В итоге, если вам понадобится библиотека, которая не будет использовать GC, то у вас будут значительно меньшие шансы её найти. Я даже знаю, какой ЯП прошел через раздвоение экосистемы, для наглядного примера, вот же он был недавно упомянут Это и есть основная проблема этих языков. Сахар, конструкции, инструменты, RFC от непоймикого — не должно попадать в язык ни при каких обстоятельствах.
Это увеличивает порог входа, плодит неразбериху и вообще не нужно. В то же время это усложняет вплоть до непонимания компилятор, замедляет все процессы и точит VM изнутри в самых неожиданных местах. Обывательский подход «о, новая рюшечка», на поводу у которого идут почти все мейнстримы, — хорош только пока не начинаешь делать с языком что-то серьезное.
И вот тут приключается прозрение. Хорошим разработчикам мало что нужно, за пределами ассемблера. Хороший компилятор — нужен. Хорошая виртуальная машина — нужна. Хорошие модели многопоточности и конкуретной работы — нужны. А синтаксический шлак — не нужен.
Классы, объекты, перегрузка, натужный инкапсулированный полиморфизм, свистелки типа энумов, массивов, лямбд и прочей шелухи — это все только джунам радость. Как IDE, например. Вот это как раз скорее плохо, потому что на практике выливается в ifdef-ы для обхода костылей конкретных компиляторов. Захочет программист жить счастливо и сразу же сдохнет с ошибкой. Причём и вариантов выбора там на самом деле только два, раз уж Choice это enum.
Учитывая, что диктатором тоже наверняка может быть только кодер, который хочет власти, там эта функция не нужна вообще, лишний сахарок, такскть:. Design by committee. Десятки тысяч пользователей языка хренячат код целыми днями и знать не знают, куда хотелки слать.
Они — целевая аудитория разработчиков, а вы — нет. Во-первых, Clojure — динамически "типизированный" язык… Собственно, на этом можно закончить. Диктатура создателей есть всегда. Если повар решил, что надо использовать подсолнечное масло вместо оливкового, вы можете только не есть его еду, но вы не можете заставить его использовать оливковое масло. Если производитель машины решил, что потребности в usb-c зарядке нет, то её не будет.
Если строители решили, что в доме окна должны быть более широкими, чем высокими, то так и будет. Вы можете не покупать но иногда у вас нет варианта "не купить" , но вы всегда подчиняетесь решению создателей. Или сами становитесь создателем.
Плохи не все static а те, которые не являются чистыми функциями. Потому же, почему это плохо в ФП. А так-то любой метод в Java можно рассматривать как статическую функцию, которая при вызове захватывает в себя немного окружающего контекста, и на самом деле. Как раз таки на практике они и отличаются. Методы — динамические, ассоциативные функции — статические static говорит само за себя.
Ваш пример был бы актуален для Rust, так там, методы — просто синтаксический сахар, на деле простые функции, принимающие первым аргументом ссылку на объект, и можно вызывать как. Плюс в тоже время можно переопределить как и простую функцию так и метод, у интерфейся трейта.
В Java же все сильно отличается. Так я и говорю, что щуриться надо довольно сильно. Конкретно в том примере, чтобы обе картинки сошлись — нужно исключить виртуальность методов.
Например, сделать MyClass нерасширяемым типом, или как угодно по-другому сделать, чтобы CallSite был константным. Как минимум вы можете рассказывать об этих проблемах, чтобы те, кто всё же решатся, их не пропустили при разработке языка. Поиск Написать публикацию. Время на прочтение 6 мин. Комментарии Легко смотреть в прошлое и ругаться на то какие ошибки кто-то сделал. Не так легко понять, что нужно сделать, чтобы не допустить эти ошибки.
На 10 вещей которые вы перечислили было еще которые не полетели. Я согласен с посылом, что разработчики компиляторов такие же разработчики как и вокруг, но когда все, что вы пилите это протокол взаимодействия с разработчиками как консюмерами этого протокола любая фича становится потенциальным костылем.
В таких случаях помогает идеология разработки. Она может быть как правильной так и ошибочной, но многим архитекторам она нужна, чтобы как-то ограничивать поток функциональности в условиях огромного кол-ва неизвестностей. Вобщем, я с вами согласен.
Но некоторые примеры настолько очевидны, что уже сложно спорить. Те, кто спорил потом переобулся без объяснения причин. И говорим мы о прошлом только потому, что ретроспективна очевидна их неправота. Ну я бы поспорил насчет enum. Тут немного другая ситуация. Это фича, без которой можно вообще прекрасно жить. Я вот без нее много лет живу, и просто не замечаю, что их там где-то нет. И когда они завтра появятся — я не замечу, скорее всего.
В моем прикладном коде они нафиг не нужны, а там где я применяю чужие — мне их хватает. А не хватит — я на коленке напишу что-то на базе sealed. И что характерно — будут счастлив.
Есть много других вариантов, которые не рассмотрены. Погодите, тогда получается еще хуже — в язык совершенно без надобности добавляют новое ключевое слово спустя долгие годы его существования. Я был в ситуации где нужны енамы и совместимость с Java и все остальные нормальные характеристики енамов, которых ныне существующие костыли не имеют.
Я завидую вам, что вы не бывали. Red, Color. Green, Color. The color values are members of Colors companion object. И уже во вторую очередь это те самые любимые enums, которые можно подружить с Java. То есть мотивация у разработчиков немного другая, хотя на выходе мы получаем фичу которая подходит и для enums и для ADT.
Со всем согласен. Я пытался в очень простую логику. Енамы — это далеко не лябда функции и не какие-нибудь сложные дженерики. Это довольно простая фича языка, которая есть почти везде. Теперь, если они не нужны — то не понятно, зачем их добавляют помните у нас ведь есть Enumeration в Scala из коробки Если они нужны, то не понятно, почему так поздно и что это за лажа была c Enumeration.
НЛО прилетело и опубликовало эту надпись здесь. Не, ну из иврита же букву добавили, а почему из арабского нельзя? Особенно с учетом того, что ничего не выбрасываются да? Комментарий пока не оценивали 0. А мне как пользователю какая разница — часть языка выкинули или часть того что раньше входило в «стандартную библиотеку»? И таких вот фокусов — хватает. Как я понимаю, именно девятую версию пилили очень долго и отложили выход на год А потом перешли к полугодичным релизам, и за 3 года с по вышло 6 штук текущая версия — Java Ну, так я собственно в этом смысле и высказался.
Не очень представляю себе ситуацию, когда вот прям без них никуда. На самом деле, если реальный случай можно описать — это было бы значительно интереснее посмотреть именно в коде. Слушайте, про енамы в Скале тонны материалов написаны с примерами и pros и cons.
Вот, например, хороший сборник — все адекватные варианты разобраны. Stack Overflow завален обсуждениями о енамах. Я не понимаю фразу «прям без них никуда» — я даже с ассемблером могу куда-нибудь дойти.
По-моему все просто: облажались с Enumeration, подождали 14 лет прежде, чем пофиксить, наконец-то фиксят. Лично вопроc к вам. Я не хочу вас обидеть или что-либо, просто вопрос, как вы думаете: нет ли такого, что вам просто неприятно, что в языке который вам и мне нравится что-то очевидно поломанное не фиксили 14 лет и это неприятно осознавать и хочется решить когнитивный диссонанс — самое простое отрицать.
Типа, ну не так-то и надо было и тому подобное. Как вы думаете — есть такое у вас? Поэтому практически любые фичи языка могут оказаться мне не нужны вообще.
Соответственно, в такой ситуации для меня вообще практически не бывает киллер фич. Последняя какая была — это лямбды и стримы, потому что они реально многое поменяли, в том числе в том, как я пишу.
Частично — потому что я пишу на спарке, частично — потому что у меня Java опыт, частично — потому что есть и другие люди, и надо писать понятно для них. Ну в общем, тут все и просто, и в тоже время разнообразно.
Причем я точно также пишу и на Java. Меня это не напрягает. Если бы напрягало — я бы не сидел на проектах, где Java 8 билд еще будет долго. А скала… 2. Синтаксический сахар — вещь прикольная, но ненужная в корке если язык спроектирован грамотно. Что-то не помню других языков, у которых количество UB увеличивается пропорционально количеству сахара.
Нет, ситуация с точностью противоположная. Именно «академические» языки придерживаются принципа ортогональности: в языке не должно быть дублирующих друг друга конструкций.
Посмотрите на языки линейки Oberon от учебного Oberon до промышленного Component Pascal — вот это пример академических языков. Большинство же современных «прикладных» языков создаются для удешевления разработки.
Добавление синтаксического сахара позволяет снизить требования к уровню разработчика и, соответственно, к уровню зарплаты этого разработчика. Написание кода на почти ортогональном маленьком Go требует больших квалификации и времени, чем на раздувшемся от синтаксического сахара и дублирующих конструкций JavaScript.
То, что на JS пишут все, кому не лень, не значит, что для нормальной разработки на нём требуется невысокая квалификация. Например, Google может позволить себе любых по уровню разработчиков, но gmail тормозит, и утечки памяти обычное дело, несмотря на автоматическую сборку мусора. Да, для высокоэффективного использования JS квалификация необходима. Но как часто бизнесу требуется действительно высококачественный код?
Подавляющее большинство современных задач — шаблонная рутина, выполняемая неучами, дрессированными решать стандартные задачи набором тупо заученных стандартных методов. И «обучить» таких кодеров намного проще на JS, чем на Go. А пример с Gmail как раз показывает, что глючный сервис экономически выгоднее найма высококлассных разработчиков.
У Гугла множество высококлассных разработчиков, но сервис таки глючный. Глючный он потому, что высококлассные разработчики хотят решать высококлассные задачи, а не фиксить баги и вылизивать сервис по мелочам. Вот тут habr. Всегда, если бизнесу нужно стабильное решение на годы. Большинство «стабильных решений» — компромисс между качеством кода и стоимостью разработки. Формальная верификация обеспечивает очень высокую надёжность кода куда более высокую, чем любой набор тестов , но почти нигде не применяется — потому, как очень дорого.
Нормальное там качество кода. Для продукта такой сложности количество ошибок в 1С удивительно невелико. Но большее число ошибок содержит не сама 1С, а большее число ошибок совершают те, кто её обслуживают на местах. К сожалению, они не все достаточно квалифицированы.
Но да, виновата у них всегда 1С. А юнит-тесты в 1С есть. Но не все об этом знают, как мы видим по вашему тексту. Скажете в них меньше ошибок? А как они там выглядят? Например, так github.
То есть это какой-то сторонний проект, о котором мало кто слышал, Это очень известный продукт. Если лично вы не слышали — то это ваша проблема как не профессионала. Но при этом вы беретесь делать то, для чего нужно быть каким-никаким, но экспертом в конкретной области?
Обсуждать качество того, чего никогда и не видели? Конечно, у 1С, как у любого крупного продукта есть косяки. Но чтобы их обсуждать — нужно разбираться в теме обсуждения. Вы вообще представляете себе — какие именно задачи решает типичный программист 1С? Типичная работа — корректировка кода под изменившийся бизнес-процесс. При такой схеме работы написание юнит-теста, займет сопоставимо времени с собственно модификацией программы.
Важно: этот юнит-тест уже не будет иметь смысла уже очень скоро в следующей итерации бизнес-процессов. Просто не возникает ситуации, где автоматические тесты полезны — когда пишем код, вновь написанное ломает код, и тестами проверяем поломанное. Например, бэкенд-сервера. Но если вы просто обслуживаете 1С на предприятии — то пользы от автоматического тестирования просто не поймаете. Я пару лет работал над самой платформой так-то.
За 2 года как правило люди проходят путь от начинающего новичка до крепкого джуна. Лучшие через 2 года уже могут считаться начинающим миддлом. А джун — это не эксперт. Это тот чел, в косяках которого виноват кто-то другой. Я бы предположил, что вы особо талантливы и за 2 года стали спецом, но судя по тому что вы не знали, что тесты в 1С есть, то, извините, нет.
Позвольте не поверить вашему не экспертному мнению. Еще раз: Вы рассуждаете о тех вещах, о которых понятия не имеете, вот цитата вашего комментария: То есть это какой-то сторонний проект, о котором мало кто слышал И это вы пишете об известнейшем продукте. Еще раз: Вы рассуждаете о вещах, в которых некомпетентны. На этом предлагаю закончить измерение наших пиписек.
И не знали об развитой системе тестов? Руководители разные бывают… К счастью, конкретно моё направление BSL почти не касалось. Ну то есть вы не эксперт даже рядом. Я отписался от статьи, более не интересно с вами общаться. И это вы пишете об известнейшем продукте. В 1с, вы и сами знаете, сложилась культура что вендор всегда прав, решения не от вендора и не от аффилированных с ним партнером — зло. Так что слышали то многие, но попытки внедрить у многих проваливались по причине сопротивления руководства «это не от 1с».
У вас странное представление о предназначении автотестов… Мне казалось, они нужны, чтобы получить некоторую уверенность, что внесенные изменения не поломали соседнюю функциональность, например. О ужас, такова жизнь, все небесплатно. А с этими самыми типовыми от 1с и франчей естественно никакие автотесты не поставляются. Язык программирования D со встроенной поддержкой тестов появился в Веб, ява и яваскрип тогда уже существовали, конечно же.
Ну не логично же. В году появился какой то язык, так и не ставший известным и популярным. И разработчики 1С, которые к тому времени уже вовсю пилили свой продукт — должны были понять, что эти концепции никому не известного нового языка ценны?
И тут же начать переделку, с этого нового языка тут же взять концепции? Вы сейчас демонстрируете пословицу «Задним умом все крепки». Что там c MS Dynamics? А разве хорошо живут? Отсутствие статической типизации было одной из причин по которым я из 1с свалил. Не самой важной, одной из очень многих, но все же.
А уж учитывая что динамическая типизация накладывается еще и на отсутствие привычки у коммьюнити и возможности писать нормально юнит тесты — так вообще. В js и прочем типы хоть тестами пытаются заменять. Приходилось костылять, да и неудобно было в итоге. Была бы там статическая типизация О! Метаданные в 1С? В отличие от классических языков программирования, которые независимы от БД и прикладных объектов, программа 1С сильно привязана к структурам данных в БД и к визуальным объектам.
Случается, программист сам, что делает, не понимает и за бутылкой пива обо всём забывает. Конечно — разбираться потом, ему будет влом. И я с ним согласен, его труд не напрасен, когда я по десять часов в инете на голых девок смотрю — меня тоже колбасит. Но всё равно, всё равно не пойму твою прогу, хотя, понемногу, между багов нащупал дорогу, но что ж их так много, ей богу? Тут такая фигня. Сказал чуваку, что покупать 1с — это модно. Знаешь, что он сделал? Он дал мне в морду! Да, так и живем.
Потому что «действительно высококачественный код» очень редко является существенным конкурентным преимуществом. А вот скорость выхода на рынок с новой возможнотстью — является. И, тем более, производительный и эффективный код тоже редко является конкурентным преимуществом: массовое оборудование сейчас стало настолько производительно и дешево, что затраты денег и задержки по времени на написание эффективного кода не окупаются. Если было бы иначе, то бизнес был бы озабочен качеством и производительностью кода, потому что это напрямую бы влияло на прибыль.
А так — имеем, что имеем.
Чтобы в первую очередь было понятно, как его оптимизировать Простота языка и простота оптимизации связаны примерно никак. Я ненавижу Go, но без дженериков он хотя бы хорошо закрывал свою нишу. Но переусложняет все экпоненциально.
А кто с этим спорил? Я же о другом вообще. Ну вот тут высказались, что с модулями в Java 9 тоже лучше. И что? Это так было, и скорее всего еще долго так будет.
И тут риски миграции практически перевешивают любые плюсы — особенно плюсы от нового синтаксического сахара. Разработчики языков тоже люди. Разработка языка как и любой крупный проект, в который вовлечено много народа — это всегда не только разработка, но еще и немного политика.
Вот на этом списке полезное содержание статьи заканчивается. Весь оставшийся текст сводится к популистским лозунгам вроде «я против диктатуры», которые в процессе объективизации сводятся к «я обиженка». Диктатура разработчиков языка меритократия — худшая из форм управления разработкой языка, если не считать все остальные из уже опробованных. Нет ни какой зависимости от «единственного» разработчика компилятора.
По заголовку и картинке сразу подумал про fillpackart , однако оказался другой автор. Однако стоило заглянуть в профиль, увидеть 1 публикацию и то, что юзер приглашен fillpackart , все стало на свое место.
Э… ну если автор скажем создал десяток языков — то да, эта фраза имеет смысл. А если не создал — то видимо не смог? Либо просто не умеет, либо не смог себя мотивировать, нишу там не нашел подходящую для своего языка. Но вообще говоря, это уже все отмазки.
Я думаю таки различие между теми кто создал, и кто не создал, имеет место. Потому что рассуждать о вкусе омлета вы несомненно можете, а вот снести яйцо — сильно вряд ли.
Ну то есть, конструктива-то нет. Банальное брюзжание — есть, а как нужно делать — автор нифига ведь не знает. Он бы конечно добавил бы record в C 9 лет назад, уж непременно бы.
Только ктож его возьмет в команду разработки C? Ну, задним умом все крепки. Этот вопрос 10 лет назад легко мог выглядеть совершенно иначе. Ну скажем, с той стороны что мне ближе — возьмем Java, и скажем год. В начале х годов, пожалуй даже чуть раньше, отец мой, поссорившись с братьями и сестрами, ушел из дому.
Работал почтальоном. Потом служил в Красной Армии связистом, воевал на Кавказе, был ранен. Прекрасно помню фотографию — он в военной форме с тремя кубиками в петлицах. Члены семьи Жигулиных хлебнули всякого лиха, происходившего со страной.
Муж и два сына тети Зины погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Долгие годы, до самой смерти, она получала пенсию за погибших мужа и сыновей. До реформы года — по рублей, а после реформы — по 10 рублей.
Года с го родители жили в селе Подгорном Воронежской области, но не в том, что под Воронежем, а в другом — за Лисками, за Сагунами, на юге области. Село Подгорное, по существу,— главная моя родина. Дело в том, что родился я в Воронеже случайно и раньше времени, восьмимесячным. Мать ездила из Подгорного хоронить мою бабку, свою мать, умершую в последние дни года.
От волнений и переживаний матери я и появился на свет раньше. Меня еле-еле выходили. По рассказам матери и теток, был лютый мороз. Весом я был всего в пять фунтов. Согревали меня бутылками с теплой водой, клали их в колыбель. В Воронеже меня и крестили, но не в церкви, а на дому. Из Петропавловской церкви приглашали священника. До войны эта церковь еще была, а сейчас разрушена, снесена. Крестная моя мать — мамина младшая сестра, тетя Вера.
Крестный отец — безвестный какой-то дьячок по фамилии Гусев. О родном моем Подгорном. В стихотворении «Родина» я это село немного «сместил». Оно не вполне донское. В Придонье оно находится — так можно сказать. Дон протекает восточнее, километров в двадцати пяти, в Белогорье. Луга с желтыми цветочками — широкие-широкие, меловые горы вдали.
А через луга — канатная дорога от меловых карьеров к цементному заводу. А село обыкновенное южнорусское. Белые хаты, соломенные крыши. Или камышовые. В этих местах Воронежской области Великая Россия постепенно переходит в Малую, и в разговорной речи до сей поры равноправны и русский, и украинский языки.
Так я и рос первые свои семь лет — слыша и усваивая одновременно два говора. Мне казалось совершенно естественным, что можно говорить, как мама, а можно — как няня Ивановна, как соседские мальчишки из «хохлацких» семей. А были и русские — «кацапские» семьи. Жили дружно, не ссорясь. Когда мы переехали в Воронеж в году, я удивился тому, что в Воронеже все говорят одинаково — как мама.
Правильное украинское произношение очень помогло мне много лет спустя в сибирских и колымских лагерях, где много было украинцев — бандеровцев. Приличное знание второго богатого славянского языка помогает мне и сейчас — в литературной, поэтической моей работе. А диалектизмы: русские, украинские, белорусские, польские и иные, которые я усвоил в лагерях, в этом вавилонском смешении многих языков!
А лагерный, тюремно-лагерный жаргон, вернее жаргоны разных периодов! Сколько слов, каких ни у Даля и нигде не найдешь! Ожидая реабилитации в воронежской й колонии, я в году составил большой словарь лагерной и блатной фени. Но при освобождении у меня эти тетради отобрали, решили, что они подходят под параграф, запрещающий «разглашение сведений о местах заключения». Ах, как жаль мне сейчас этих толстых общих тетрадей!.. Там были не просто сухие «переводы» слов, скажем, «капать — идти», а статьи к каждому слову с примерами из «классики» чаще всего из лагерных песен, анекдотов, шуток и тому подобного фольклора и из разговорной речи с вариантами значений и т.
О подгоренском моем детстве. В эти первые, ранние годы жизни, а затем позже, летом года, в беспризорных скитаниях узнал, увидел я и усвоил, пережил и принял в сердце многие, ставшие мне дорогими обычаи и понятия. Я ведь жил еще и в. Отсюда, из этих истоков, родились позже стихи «Полынь», «Утиные Дворики», «Калина» и многие другие. Михайлов в одной из статей причислил меня к «деревенской лирике». Это верно и неверно.
Разрушенная церковь с березой, растущей на кирпичах у самого креста. Скрип телеги. Бесконечные проселки и тропинки. И «огурцы на приовражном суходоле», пожелтевшие в м тяжелом году. Все это дорого моему сердцу. И ракитовые растущие колья плетней, и лебеда, и пчелы в камышовой крыше Но я поэт и городской. С года началась моя городская жизнь. Да, с года — точно. По стихотворению определил:. Да, год. И летний юбилей Октября. Значит, осенью го года я уже жил в Воронеже на улице Лассаля так переименовали Перелешинскую.
Сейчас она называется улицей Ольминского. Оказывается, сын богача Александрова трехэтажный дом его стоял в начале улицы был революционером, и псевдоним его был — Ольминский. А дом был красив — с мезонином. И отделяла его усадьбу от уходящей вниз, к реке, улицы Степана Разина высокая каменная стена с тремя красивыми башенками — как древний замок. Воронежское детство. О нем у меня есть стихи. Наиболее точное — по выражению чувств — пожалуй, «Дирижабль». И еще «Металлолом», «Воронеж, детство, половодье Я любил бродить при теплом летнем солнце по сбегающим к Чернавскому мосту тихим, мощенным булыжником улицам.
Особенно после дождя. Идти и смотреть под ноги на камни, по которым только что пробежал ручей. Мелкие камешки, огарки антрацита, ржавые гвозди. А вот — позеленевшая медная монета. Две копейки. Большая буква «П» с римской цифрой I под нею. Петр I?.. Позже я узнал, что не Петр, а Павел. Петр I правил раньше. Первая моя коллекция монет сгорела во время войны.
Но не все пропало. Расплавились лишь мелкие серебряные монеты. Медные монеты и полтинники выдержали огонь, я раскопал и нашел их под грудой кирпича и золы весной го года. Взрослые почему-то заволновались. А я спокойно сидел на верхней ступеньке лестницы, ведущей на большой балкон, на второй этаж дома, где жили Раевские.
Первый этаж был кирпичным, а второй — рубленый, деревянный — из чернавского леса. А сосновые и дубовые бревна от старого пошли на постройку домов. Настроения многих взрослых умных людей в первые дни войны были, как позже стало понятным, странными и даже удивительными. Первые несколько дней войны еще не было сводок Совинформбюро: оно еще не было создано.
Печатались какие-то довольно бодрые, но неясные сообщения Генерального штаба Красной Армии: «Особенных изменений на фронтах не произошло» и т.
Муж моей любимой тети Кати Василий Евлампиевич Елисеев, учитель, директор школы, мало того — уже побывавший в начале х годов на Соловках, недоумевал:. Катя, я, кажется, догадался: командование хочет сообщить радостную весть о взятии Берлина неожиданно, как сюрприз! Это мы распевали на уроках пения даже весною года! Налеты, воздушные тревоги, аэростаты воздушного заграждения. Стрельба зениток. Новенькие блестящие осколки зенитных снарядов.
Бесконечные переводы из одной школы в другую: помещения школ занимали под госпитали. Но настоящая, самая злая война пришла неожиданно. В июне го года фронт был еще далеко, где-то за Курском, то есть километрах в от Воронежа. Отец лечился в туберкулезном санатории в селе Хреновом. У него продолжался тяжелейший процесс в обоих легких. А перед войной отец умирал. Ярко и нынче помню: сидит отец на железной койке, нагнувшись над большим эмалированным белым тазом, и изо рта в таз хлещет алая кровь.
Мать водила нас меня и младшего брата Славу прощаться с отцом. Низкое желтое длинное здание туберкулезной больницы на Студенческой улице напротив мединститута. За стеклом в окне —. Лицо белое, как подушка. Еле-еле улыбнулся. Но удалось отца выходить: наложили ему пневмоторакс и слева, и справа, и он выдюжил, поднялся.
Это километрах в севернее Воронежа — по Задонскому шоссе и направо. Но нас отправили рекой на барже, которую тянул катер-буксир. Много было детей. Плыли долго, часа четыре. Я и прежде году в м был в Черговицком санатории, но один, без Славки. На этот раз семья разделилась на три части: отец в тубсанатории, я с братом в Чертовицах, мать с младшей, двухлетней, сестренкой в Воронеже. Дня через два-три поползли слухи: немцы прорвали фронт. Город зверски бомбили. Ясное безоблачное небо. Только слышно, трещат горящие дома.
Спокойно, строем — один за другим — «юнкерсы» подходят к цели и, даже не пикируя, сбрасывают бомбы на левый берег — на авиационные наши заводы, на завод синтетического каучука, знаменитый СК Двадцать, тридцать, пятьдесят, сто, сто двадцать самолетов! Стирают город с лица земли. И что обидно, удивительно и странно — ни одна зениточка не выстрелила, ни одна винтовочка! Полная безнаказанность. Танковые части, не помню какого генерала, в считанные часы прошли двести километров и ворвались в Воронеж Город был, по существу, открыт.
Гарнизон был невелик — несколько сотен вчерашних мальчишек с длинными мосинскими трехлинейками. Окопы вокруг города они успели вырыть, успели занять оборону. Я их потом видел, этих ребят, на поле боя, весной го Но об этом —позже.
Немецкие танки вошли в город со стороны Семилук по железнодорожному мосту через Дон. Наши саперы не успели его взорвать, а с Чернавскнм получилось еще хуже. Его заминировали, были начеку.
Услышали грохот машин на Петровском спуске и взорвали мост Им пришлось повернуть назад и, неся тяжелые потери, пробиваться к Задонскому шоссе. Руководство санатория приняло решение отвезти детей в город к родителям. Маленький санаторский автобус был набит до отказа.
Я успел втиснуться, но для Славки уже не было места, а оставить его я не мог и не хотел. Пришлось ждать второго рейса. Не дождавшись, узнали позже: вблизи города в автобус попала бомба, прямое попадание. Там было много детей папиных сослуживцев. А мы со Славкой пытались пройти в горящий Воронеж.
Но навстречу катилась беспорядочная масса отступающих машин, повозок, бойцов. Мы шли обочиной. Низко летали самолеты. Ясно видны черные кресты на крыльях. Листовки: «Граждане Воронежа! Доблестная германская армия пришла к вам, чтобы освободить вас от тирании жидов и коммунистов!.. Раздался необычный, какой-то железный страшный густой свист, нарастающий и дикий. Кто-то крикнул:. В ужасе бросились мы на землю, на траву под деревьями. Раздались взрывы, ударило волной в уши, сознание померкло, заходила, заколыхалась земля.
Мы лежали, обняв друг друга за плечи, держась за корявые корни дуба. Смрадный запах тротила. И тишина. Когда встали, увидели: все вокруг изуродовано.
Черные ямы воронок. И всюду — на траве, на деревьях — кровь, земля, куски человеческих тел. Стоны раненых. Четверых красноармейцев мы положили на телегу — с нами были еще другие дети, была девушка-пионервожатая и еще кто-то из взрослых, видимо, санаторский кучер. Вернулись в санаторий, он был уже пустым. Склад продуктов разграблен. Какие-то люди тащили из санатория даже матрацы, одеяла, кровати.
Раненые к утру умерли. Могилу им вырыли и я тоже копал в санаторском саду. А ночью мы почти не спали. На юге в полнеба полыхало зарево — догорал Воронеж.
На следующий день начались наши скитания. Небольшой группой мы ушли в лес: несколько детей, пионервожатая и чья-то мама за кем-то она приехала, но вернуться в Воронеж уже не смогла.
Шли лесными дорогами, но даже они прочесывались «мессер-шмитгами». Несколько раз попадали под пулеметный огонь. К вечеру пришли в село Старое Животинное, там ночевали. Рано утром нас переправили на левый берег реки Воронеж на большом черном смоляном баркасе. Заливные луга. Когда шли к лесу открытым лугом, нас снова обстрелял немецкий самолет.
Около месяца мы жили на кордоне Песчаном. Было относительно спокойно. Иногда приходили партизаны. Вот тогда у одного парня я увидел впервые винтовку СВТ. Там наблюдали мы неравный воздушный бой. Несколько «мессеров» атаковали наш истребитель, видимо, И Летчик сбил одну вражескую машину, но и его самолет загорелся.
Летчик выпрыгнул, но слишком рано раскрыл парашют. Немцы на наших глазах буквально иссекли летчика из пулеметов. С кордона Песчаного лесными дорогами мы вышли к железнодорожной линии, к селу и станции Углянец. Путь был нелегким и долгим.
Не один день шли мы к Углянцу, а дня три. Ночевали в лесу. У нас были взятые из санатория одеяла. Одно стелили, другим укрывались. Переходили речку Усмань. Несколько лесных кордонов прошли в пути; судя по старым и нынешним планам и картам, мы проходили Плотовской и Тишинский кордоны, затем уже полями вышли к Верхней Хаве Отец нашел нас под осень в селе Анна, километрах в ста восточнее Воронежа. Что сталось с матерью и сестренкой, ни ему, ни нам не было известно.
Немцы заняли главную часть Воронежа, остановились на выгодных позициях, на правом, высоком берегу реки Воронеж. По реке и проходил фронт. Левобережная в то время очень небольшая часть города была буквально стерта с лица земли и простреливалась через луг на много километров — далеко за город.
Только теперь, когда у меня самого вырос сын, я в какой-то мере могу представить себе и страдания моего отца, когда он узнал о разбомбленном автобусе, и радость, когда он нас разыскал. Да, он знал об автобусе, но его не покидала надежда на счастливый случай. Он изъездил за эти месяцы всю неоккупированную часть области, везде спрашивал о двух мальчиках двенадцати- и десятилетнего возраста.
В поисках помогали ему работники районных и сельских контор связи. Областные учреждения которые успели эвакуировались в город Борисоглебск. Там организовалось кое-как и областное управление связи, в котором отец работал. Начала выходить малым форматом областная газета «Коммуна». Городок стал центром области. Его тоже нещадно бомбили, особенно узловую станцию — Поворино. Жили мы сначала в гараже городского отделения связи.
Сентябрь был еще теплым. Ходили купаться. В Борисоглебске в одной пойме две реки: Ворона и Хопер. Однажды, когда мы уходили с многолюдного пляжа, налетел «мессер» и начал косить людей из пулеметов. Отец повалил нас со Славкой в какую-то яму и лег на нас сверху, прикрыл собою. Жертв было очень много, но в нас не попало. После Сталинградского котла немцы решили отойти от Воронежа. Отход противника прикрывали некоторые немецкие части, а южнее Воронежа — итальянский альпийский корпус.
Сейчас лежит передо мной красивая итальянская медаль: выпуклым крупным рельефом на фоне гор изображены солдаты, один со штыком наперевес,. Красивая форма. Точны детали — до пуговиц на мундирах. Медаль эту я нашел на поле боя, но не в м, а лет на пять позже.
И на том же поле — нашу медаль «За боевые заслуги» и Железный крест с датой: «», наверное, за Польшу О том впечатлении, которое произвел на меня освобожденный Воронеж, я уже писал — ив ранних, и в более поздних стихах. Лучшее из них, на мой взгляд, стихотворение «Больше многих других потрясений Город был совершенно пуст и как бы прозрачен — от кирпично-розовых развалин, от белого снега.
И ни одной живой души. Много жителей расстреляли немцы в Песчаном Логу на южной окраине Воронежа. Это наш воронежский Бабий Яр. О Песчаном Логе меньше пишут, меньше известно. Может быть, потому что в Песчаном Логу зарыто меньше людей?.. Не знаю до сих пор. Хотя давно уже узнал, что жизнь, судьба часто бывает несправедлива не только к отдельным людям, но даже к целым городам и народам.
Киев отдали без боя, но присвоили звание город-герой. Через Воронеж восемь месяцев проходила линия фронта, восемь месяцев шли тяжелые, упорные бои. Но Воронеж наградили лишь орденом Великой Отечественной войны. Наверное, наше областное руководство плохо хлопотало Ни одной живой души Кого не расстреляли — угнали. Неизвестно, что сталось с матерью, с сестрой И город — как чужой, и нет родного дома.
А любовь к родному городу занимала много места в моем детском, потом юношеском сердце. Позже иные боли и потрясения потеснили ее. Но в детстве и ранней юности я любил Воронеж любовью особенной — одухотворенной, щемящей, заинтересованной. Мы гордились своим городом, его историей, каждым малым его достоинством. Вот почему в м году при встрече с разрушенным, сгоревшим Воронежем боль была такой долгой и неутешной. То же можно сказать и о нашем доме на улице Лассаля. Больше всего люблю и вспоминаю всю жизнь именно его, хотя наша семья жила там едва ли более пяти-шести лет.
Может, потому, что этого дома давно не существует? Несколько лет после го года мне снилось, что наш сгоревший дом каким-то образом цел. Да и сейчас еще иногда бывают такие сны.
В м я по памяти сделал рисунок нашего дома. Это было в Борисоглебске. Мы еще не знали, что дом сгорел. Рисунок сохранился. Вместе с домом сгорела библиотека и архив Раевских нашей ветви семьи Раевских; была еще близкая нам ветвь в Ростове, но она угасла, пропала еще до войны.
Архив выглядел так я листал его примерно в м годах : это были четыре очень большого формата и толщины книги. Но были они не напечатанные, а рукописные.
В них были искусно переплетенные чьи-то письма, дневники, воспоминания, разные казенные бумаги с гербами, иногда и рисунки, фотографии, газеты. Переплеты кожаные, но не одинаковые — видно было, что переплетали их разные переплетчики в разное время. Третий или уж, во всяком случае, четвертый был составлен моим дедом. Да, конечно, он и третий том сам составил и переплел. Он знал переплетное дело и любил переплетать книги!
Моя мать много раз говорила мне об этом. У него был и переплетный станок, и все такое прочее. В эти тома не успели попасть военные дневники, которые вел он в годах. Позднее и они сгорели. А дневники деда времен гражданской войны остались в вагоне, в нехитром его багаже. Ордена и документы были, к счастью, в карманах. И вот не стало архива.
А зажгли приречную деревянную часть Воронежа, раскинувшуюся по буграм, спускавшуюся к реке — увы! Была, конечно, военная необходимость — обнаружить немецкие позиции, хорошо скрытые среди старых деревянных домов и деревьев. Но от этого сердцу не легче. Помню я и библиотеку: золотистые корешки Брокгауза и Ефрона и другие многие-многие книги. Помню какие-то документы — большие хрустящие листы с орлами, фотографии деда — ив штатской форме, и в военной — со шпагой, с орденами.
Когда смотрели снимки, мать иногда шепотом говорила мне:. Какой дворянин! Бумаги и снимки эти прятали, боялись дворянского своего происхождения. Муж тети Веры, Самуил Матвеевич Заблуда, работал в каком-то важном учреждении или на военном заводе. Самуил Матвеевич исчез бесследно. Его убили в году как польского шпиона. Он был из польской еврейской семьи.
Тетку спасла другая фамилия и быстрый отъезд в Москву. К слову сказать, все сестры Раевские, выходя замуж, оставляли себе девичью фамилию. А тетя Вера до сих пор живет одиноко и до сих пор надеется, что каким-нибудь образом Самуил Матвеевич выжил, что он все-таки жив.
Мы с Ирой у нее бываем, но редко. Тетя Вера показывает старые фотографии и свои медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», «За трудовую доблесть», последнюю юбилейную медаль Но я говорил об освобождении Воронежа. Мы написали на листе обгорелого черного железа мелом: «Мама!
Мы живы! Наш адрес — Студенческая улица, дом 32, кв. Папа, Толя, Слава». Подобных надписей было много на развалинах — на закопченных, обугленных стенах, на листах железа, на дощечках, если дом сгорел дотла. А вокруг Воронежа — севернее, западнее, южнее — широко раскинулись поля боев. Мне шел четырнадцатый, Славе — двенадцатый год. С товарищем своим еще по улице Лассаля, по сгоревшему дому Юркой Суворовым мы ходили по этим полям.
Разбитый ангар гражданского аэродрома. Взойдешь на взгорок — и насколько хватит взора — поля, плавные спуски к лугам, к Дону, от Семилук до Подгорного — все покрыто трупами.
Многие места были минированы, но мы не боялись — ходили. Шла весна года, едва-едва начинала пробиваться травка, и мины на черной земле становились заметны. Ставили ведь их люди, ставили в спешке, порой под огнем Я шел впереди, пристально всматриваясь в землю. Убитые были в основном наши, но порядочно было и немцев.
У мальчишек всегда сильна тяга к оружию. Мой Володя в абсолютно мирное время ухитрялся все-таки добывать где-то патроны, порох, делал из трубок пушечки.
А уж наша оружейная страсть в м году и позже удовлетворена была через край! Бывалые фронтовики удивляются моему знанию стрелкового оружия последней войны. Оно и неудивительно. Ведь солдат мог всю войну пройти с винтовкой или автоматом одной системы. У нас было все: от легкого, почти игрушечного на вид итальянского карабина до наших противотанковых ружей. У кого-то из ребят я видел даже большущий автомат канадского производства, бог весть как попавший в Воронеж. А наши мосинские трехлинейки и немецкие винтовки фирмы «Маузер» — этого добра было навалом, они ва-.
ППШ, пулеметы МГ и наши дегтяревские — все было. Но пулеметы, в сущности, нам были не нужны. Вообще было нужно оружие, которое можно скрыть под одеждой. Поэтому из винтовок делали обрезы. Всем хотелось иметь револьвер или пистолет, но они были редкостью и ценились дорого.
У меня был немецкий «вальтер» 9 мм образца года и наган револьвер с барабаном, называли его еще милиционерским, «легавским». Наган мне подарил «на всякий случай» дядя Вася В. Раевский , вернувшийся из госпиталя инвалидом. Он был ранен в бою, когда, лежа на земле, окапывался.
Пули задели несколько позвонков, пришлось потом долго лежать в госпитале. Он был хорош тем, что был разработан под патрон парабеллума, а этих патронов было очень много. Сейчас разыскивают без вести пропавших героев войны. Находят иногда чудом сохранившиеся документы убитых, записки в гильзах и тому подобное. А во время войны да и несколько лет после нее десятки тысяч трупов в полях и в лесах вокруг Воронежа лежали незахороненными.
Путешествуя вокруг Воронежа пешком или на велосипедах, мы, мальчишки, видели это своими глазами. В первые годы после боев легко было различить немцев и русских по шинелям, по оружию, по каскам, по документам.
Но оружие постепенно собиралось, одежда истлевала. Году в сорок шестом остались одни лишь косточки белые. Но и тогда еще можно было различить останки — по пуговицам, по остаткам пуговиц. Ржавые железные — наш солдат, белые окислившиеся — немец алюминиевые были у них пуговицы.
