Wow изобразить курицу,
А если какой-нибудь сорвиголова за ядом для шпаги, так вообще хоть сапожную мазь продавай - они на дуэлях всё равно друг друга насквозь протыкают, никто и не заметит! Василий, недолго думая, взял гармошку и начал петь. Я мим, циркач, фокусник. Хоббиты с удивлением всё съедают.
Пусть ваша мудрость станет их мудростью, а их тайны — вашими тайнами. На девочек накинули наряды из листьев. Уайти опять взяла та так знакомая женщина в маске совы, а Кэндис — высокий незнакомец в маске козла. Большая, сильная рука незнакомца в козлиной маске легла Кэндис на плечико и крепко, по-отцовски, сжала его, как бы говоря: «Не бойся. Одна была в тёмном платье, подвязанном фартуком, с белой лентой в длинных иссиня-чёрных волосах, другая — в лёгком, почти детском по длине платьице, с солнечно-золотой шевелюрой, украшенной венком из блеклых цветов бессмертника.
Смешливое солнце их четырнадцатой осени, играясь, слепило глаза Кендис, когда она проворачивала рукоять, наматывая на ворот мокрую блестящую цепь с тяжеленным ведром на конце. Непоседливая Уайти, с кудрями, как рыжее облако, придерживая рукой венок, с коленками сидела на срубе, вглядываясь в глубину, словно от её взгляда ведро могло быстрее взлететь.
Твою же розу, поливать вода! Кэндис вздохнула, и, заправив выбившиеся чёрные локоны под белую ленту, потянула неподъёмный рычаг. Уайти, пискнула, чуть не свалившись в сруб, и торжествуя, вытащила обеими руками ведро, полное прозрачной влаги. Девочки вместе подняли головы — на дальнем конце улицы, который входил на королевский тракт, столпилась толпа народа. Белобрысый и подросший Билли Смит уже бежал оттуда: — Фэллоу, где ваша мать? Билли затормозил, подняв башмаками кучу пыли, и развернулся, крикнув: — Мертвеца нашли!
Ещё дышит! Может… — Мертвеца?! На дороге… — Так, Уайти, пошли, посмотрим. А ты, — ткнула она в Билли: - Смотри, чтобы ведро не пропало.
Причитания женщин утихли, и решительная Кэндис и улыбающаяся Уайти прошли сквозь зевак: «Тихо, ведьмы…» «Их-то кто звал? Выехали из Чёрной Дубравы и бросили прямо на дороге. Окровавленный кусок мяса в виде человека — наглядное доказательство могущества и всесилия королевской власти.
Дорогая разноцветная одежда из тонких тканей, следы белил и грима на лице — нет, отнюдь не охотником в заповедных лесах был этот человек. Артистом, мимом, паяцем, господским шутом, клоуном, веселившим детей - не угодившим кому-то сильному и жестокому. Девочки вместе склонились над несчастным, опустившись на колени. Незнакомец словно их почувствовал, и тяжело, с хрипом, вздохнул. Не видите — помрёт же… — Мужчины, помогите, пожалуйста, донести его, - просила Кэндис.
Уайти уже взяла несчастного за руку, и тихо шепча заговоры, и изо всех сил отгоняла боль. Кто-то принёс попону, четыре мужчины осторожно подняли нечастного, и понесли его, направляемые девочками. Кем бы он ни был. Значит за дело. А если не хотели убить, значит… — Может, не сумели… — Лесной патруль, да не умеют убивать? Попридержи-ка язык, пока он тебя до каталажки не довёл… - за такими разговорами зеваки довели девочек и раненого до дома ведьмы.
Отец, перескочивший через ограду, открыл перед ними калитку, и ловко закрыл её перед зеваками. Четыре сильных мужчины внесли незнакомца в дом — попона уже присохла, так что оставили в подарок. Отец остался с гостями поговорить в дверях, а Кэндис и Уайти побежали к маме, которая уже развела огонь под большим котлом. Смотри, надо быть осторожнее… — Но мама, ему же больно.
Кэндис — за травами. Кэндис развернулась на каблуках, и, путаясь в юбке, метнулась к двери чулана. Хлопнула хлипкой дверью, простучала башмаками по деревянным ступеням, и нырнула в пряный полумрак. Пошарила, нащупала, и встряхнула лампу со светлячками. Те всполошились, осветив кладовую неверным зелёным светом, Кэндис бросила им хлебных крошек — личинки захрумкали, перестав пугать взрослых жуков, и огонь лампы разгорелся ярче.
Вокруг рядами стояли обёрнутые в сено бутылочки с целебными эликсирами, целые бочонки с бродящими составами и сушеные травы висели под потолком. Синячник — для синяков, Корень жизни — снять боль от переломов» - повторяла она про себя, собирая бутыльки: «Мама и Уайти одни не справятся.
Нужно ещё мазь из сребролиста — для очищения кожи… и сушеный остротёрн — на отвар для промывания ран! Раненый уже был раздет, окровавленные одежды вместе с попоной были свалены в угол. Уайти, закатив глаза, вся окутанная зеленоватой дымкой, держала его за руку и шептала наговоры, мама, торопясь, обмывала раны, поминутно поглядывая на дочку. Остротёрн взяла? Вымой руки! Поможешь мне. Неси бинты! Отец поставил маленький столик, на котором разложил ножи, щипцы, ножницы и нитки с иглами: — Серьёзные раны есть?
Топтали лошадьми, — переведя дух, ответила мама: - Кэндис, быстрее! Уайти устаёт! Дочка, заменишь меня. Тебе не справиться… — Но Уайти же справилась… — Теперь нужна сила твоей мамы. Ну что ж ты такая упрямая уродилась… Падающую в обморок старшую сестрёнку буквально в последний миг подхватил на руки отец. Унёс, положил на мамину кровать. Мама сменила её, Кэндис — маму, взявшись обмывать раны незнакомца, а отец, вздохнув, пошел второй раз мыть руки…. У него была странная кожа — загорелые руки и шея, и белое-белое лицо.
Кэндис старательно вытерла с него последние остатки кричащего грима, и, взяв из рук отца бинты, занялась перевязками. Раненый заворочался, но не издал стона, надёжно усыплённый ведьминскими заговорами мамы. Темноволосая девочка, сидевшая в изголовье раненого незнакомца, усердно боролась со сном, изо всех сил стараясь не клевать носом в этой чудесной тишине предутренних часов, когда молчали даже сверчки.
Привычные пальчики старательно выделывали стежок за стежком, сшивая испорченную одежду гостя — добрая Мэри из Джонсонов, увидев, что в доме у ведьм все валятся с ног, вечером помогла постирать тряпки, что были когда-то дорогим костюмом. За половину ночи они высохли, и Кэндис, которой всё равно надо было сидеть до рассвета, принялась за починку. Рядом, убаюканный колдовством, где-то в плену целебного сна ворочался и тяжело вздыхал незнакомый мужчина, и девочка, мучимая любопытством, нет-нет, да и останавливала себя на мысли, что ей хочется протянуть руку и коснуться его… нет, просто проверить, способна ли она на то же, что умеют мама и старшая сестрёнка.
У них обеих был дар, Просто силы Уайти и правда шли от сердца, и она никогда не имела с ними проблем, а Кэндис… Кэндис должна была понять умом, всё, что ей было дано. Пропустить сквозь себя аромат леса, сонное дыхание листвы, так, что пряный зелёный полумрак ударит в нос, как вода при нырке с головой, а пальцы засветятся зеленью — это нетрудно.
А вот направить эту силу так, чтобы она помогла, исцелила, или заставила распуститься цветы… У Кэндис было слишком много вопросов, чтобы дать этим чудесам происходить самим по себе, как спокойно позволяла Уайти… Она отложила шитьё и протянула руку — нет, правда… Зелёное сияние пришло из сердца, обдало холодком в подмышку, сгиб локтя и ладошку, и окутало пальцы.
Дыхание сбилось, уши заложило сразу же, Кендис сглотнула и повела вдоль крепкого плеча раненого. Зелёное облачко на тонких девичьих пальцах, казалось, жило своей жизнью, клубясь в видимом беспорядке, в котором угадывались тени листьев и узоры подобные воде в стремительном потоке. Часть туманных ручейков сорвалась, и потекла по коже раненого, образуя сложную сеть, похожую на рисунок дорогой древесины.
Юная ведьма заставила себя почувствовать эту тонкую паутину частью себя и потянулась к ней мыслями, чувствами и нервами… Израненное искорёженное и опалённое дерево возникло перед её взором. Крона, безвольно поникшая увядшей и оборванной листвой, была похожа на лицо и воздетые в жесте внезапного ужаса руки незнакомца.
Крепкий, уходящий сильными корнями в возвышавшийся перед девочкой холм ствол, был похож на торс и сильные ноги путника. То тут, то там были видны следы заботы мамы и сестры - то подвязанная оборванной от платья ленточкой веточка, то перевязанная пропитанной садовым варом развилка, то вообще дупло, заколоченное доской с гвоздями — работа отца.
Кэндис протянулась рукой к нему — и оказалась рядом. Ветви-руки, воздетые кверху, дрогнули, и показалось, что дерево недоумённо оглядывается. Кэндис коснулась ствола — мир зазвучал подобно отпущенной музыкальной струне, словно ветер прошел по чёрной, с бархатным отливом листве, крона-лицо повернулась к девушке, и выражение страха и ужаса потихоньку сменилось недоумением, а потом — улыбкой… одна из ветвей потянулась к ней… …Пропел петух… девочка вздрогнула, одежда, и швейные принадлежности со звуком посыпались на пол.
Горизонт посерел — настолько, что на небе, цвета её платьев, чёткими силуэтами строились острые шапки крыш, и прозрачная, словно нарисованная ограда, и петух Питер, замерший на ней как маленький флюгер.
Кэндис заспешила, собирая катушки и спешно намётывая стежки, уже не заботясь об аккуратности - наперегонки с гаснущими огоньками засыпающих светлячков и разгорающейся зарёй.
Прокричал второй раз петух - и острые тени легли на полумрак дома, резко разграничив белизну простыней и чистоту пола углами предметов. На одном из стежков игла блеснула солнечным бликом в глаз — Кэндис отложила шитьё, чтобы проморгаться. Надо отстирать. Смыть всё как следует, а то невежливо так отдавать. Кэндис же хозяйка! К счастью, добрые души деревни принесли воды в дом ведьмы — полные колоды… Она ойкнула, коснувшись застуденевшей за ночь влаги, решительно принялась за стирку, выводя некстати проступившие пятна мыльным камнем и щёлоком.
Деревня — тихий и пасторальный пригород Штормглена постепенно оживал, наполняясь звуками близости леса и поля, утренних домашних обязанностей. Кэндис и не заметила, когда раздался стук шагов в доме, а когда расслышала их — с радостью поспешила на крыльцо, думая, что это мама или отец…. Незнакомый мужчина в мятой сорочке с незаштопанным рукавом, весь обмотанный бинтами под одеждой — только спустя миг она поняла, она узнала, что это их гость, незнакомец, которого вчера бездыханным принесли в их дом.
А он же промокнет и станет некрасивым! А как же зовут прелестную вестницу рассвета? Или, может — отставшую фрейлину Ночи, чей мрак немеет перед оттенком ваших волос… - и улыбнулся, точь-в-точь, так же, как то дерево в видении.
Кэндис, отчего это разозлило: — И ничего не немеет! Нельзя, вы всё лечение загубите! Я, признаться, голоден… О! Это сухарики для светлячков!
Они испортились! Разогрей чуть-чуть и напои. А потом — пусть до обеда терпит… — Значит, Кэндис, - улыбаясь, сказал незнакомец: - А я — Ансельм Дю Магриб, Маэстро Иллюзий из Камелота, странствующий фокусник, паяц, арлекин, мим.
Кстати, что это за город? Чужих ушей в этом доме нет. Да что говорить — такими методами половина королевских магов станет врагами народа! Может и не лучшие, но законы выше людей никогда не ставили. Все рассмеялись, кроме Кэндис, которая зелёными глазами сверкнула на сестру. Кэндис бросила быстрый взгляд на гостя, потом на Уайти, а потом снова на гостя. Я мим, циркач, фокусник. Зарабатываю на жизнь тем, что шучу над людьми и показываю невинные фокусы, — с этими словами, он провёл рукой возле лица сидевшей рядом с ним Уайти, и вынул у неё из уха ложку: - Вот, например.
Уайти изумлённо захлопала глазами, смешно схватившись за уши, мама и папа засмеялись. Кендис фыркнула — ну ведь он мог же и из её ушей вытащить!
Она быстро поправила причёску и открыла уши, зачесав прядки назад. Зачем понимать чужие беды, если у тебя есть право сильного? Просто… — Сила без совести — прямой путь к злодеяниям! Нет, во всём, что случилось, виноват лично я. Я просто неудачник. И не такое бывало. Кэндис открыла рот, но бесцеремонная Уайти опередила её: — А вы рыжий клоун или белый?
Но могу быть рыжим, если ты улыбнёшься. Кэндис улыбнулась раньше Уайти. У меня парик… - он потрогал голову: - В сумке, потерялся… — Ну вот. Ты всю ночь сидела, а я ещё не наговорилась, - надула губки старшая сестрёнка. Эта строгая ночная фея, - он посмотрел на Кэнидс - просто неотразима в гневе, а ваш Огонёк он улыбнулся Уайти , обладает самой редкой улыбкой на свете.
В столице говорят, что такие улыбки лучше всех прочих, ибо созданы для поцелуев… Тут Кэндис опрокинула стул и, хлопнув дверью, выскочила из дома.
Полуденное солнце ударило по глазам - она закрылась рукавом. Сердце гулко стукнуло в груди - она обернулась. Испуганные вторжением звери - барашек, лошадь, и маленький жеребёнок Джонстонов - жались по своим стойлам. Квадрат светлого окна бросал косой и осязаемый столб света на пол, рядом с остывшим котлом.
Маленькая ведьма вытянула из волос стягивавшую их белую ленту, рассыпав чёрные пряди по девичьим плечикам, и всхлипывая, обошла холодный котёл, касаясь самыми кончиками пальчиков закопчённых стенок. И веснушек у неё много! Сзади скрипнула дверь.
Кэндис обернулась - держась обеими руками за створку, в тени, стояла Уайти, в своём прозрачном платьице. Младшая сестра крутанулась на пятках - чёрные волосы взметнулись, блеснув как вороново крыло в столбе света: — Проваливай! Этот предатель… и ты предательница! Маленькими, как у Кэндис, ручками, закрыла створку. Уйди… Уайти шагнула и обняла сестру.
У той покосились ноги, и они вместе упали на колени, коленками на колючее сухое сено: — Да что я могу с собою поделать. Он ведь такой… такой… - Кэндис задохнулась, и судорожно выдохнув, смогла продолжить: - Он такими словами меня называл, какими никто не называл.
Он так красиво со мной говорил, как никто не говорил. И… как со взрослой! Как с самой настоящей невестой… а потом тебе то же самое стал говорить!..
И с первого, наверное, взгляда?.. Кэндис шмыгнула носом, пряча лицо на груди сестры: — Да. А может с третьего. Мы это понимаем лучше всех. Они вместе поднялись на ноги, не разжимая рук. Она воткнула цветок в причёску сестры и легонько подтолкнула к двери: — Покажи ему, что значит - влюбить в себя настоящую ведьму!
Одна была в лёгком, невесомом платьишке из застиранного ситца, почти прозрачном для юной фигуры шестнадцати лет, в венке из красных кленовых листьев на рыжих непокорных кудрях. Другая - в белом, городских кружевов, длинном свадебном платье с шлейфом. Венок из бумажных цветов, с невестиными синими лентами, не покрывал тёмные волосы, а лежал на коленях.
Легчайшая, как паутинка, свадебная фата была расправлена и натянута на вытянутую ногу старшей сестры, и обе девушки, низко склонившись, скрупулезно выбирали из невесомых кружев мусор и маленькие въедливые семена скорполоха. Мама бы не обиделась. Карета стояла здесь же - украшенная цветами и лентами, перекрывая улицу, так, чтобы если потерявший суженную жених надумает вернуться, не увидел бы до свадьбы невесту и подвенечное платье. Одетый в ливрею Билл Смит крутил пшеничный ус с места форейтора на передней двойке, и метал страстные взгляды в сторону Уайти, а меланхоличный Шерп дремал на облучке, надвинув кучерский цилиндр на глаза.
И… тебя, тоже. Ты же его любимица… - Уайти подняла глаза: - Ты что, Кэндис?! Не вздумай нюни распустить! Тебе столько ресницы накрашивали, ты же сейчас всё смоешь! Кэндис несколько раз моргнула, потом осторожно тронула ресницы пальчиком. Не привыкла я всё-таки к этому. Как в городе всегда крашенными ходят… — Ты очень, очень красивая. Не скромничай. Кэндис вздохнула: — Мама бы выздоровела. Как она поправится - жду вас в гости, в нашем лондонском доме!
Уайти опустила руки: — Ну, ты же знаешь, что это не так просто, сестрёнка… Все ведьмы Уэльса этот год недужат, даже мы с тобой, а тут ещё и бабушкино проклятие сбылось… — Муж говорит, что с севера будут новости… и тогда нам всем полегчает.
Зачем только мама взяла папину часть проклятья на себя! Не торопись, дай побыть ему женихом! Кэндис, гордая, расправила на коленях очищенный от семечек участок фаты. Всё-всё-всё подробно. Чтобы вы с мамой не скучали сильно. Зазнаешься, нас за родню признавать перестанешь, будешь только с графьями да баронами дружить… — Ну, нетушки.
Нужны мне эти графья, я же замужем. И вообще… Помоги сложить, я твою сторону возьму. Девушки с большой осторожностью переложили невесомый убор на коленках и кропотливо занялись другой стороной. С Лесной Полицией не вспоминают ему? Будет учить магии и фокусам.
На дом нам хватит - а там и на детей. Привезу их сюда, станешь тёткой.
Я ещё не нагулялась! Сестрёнки рассмеялись. Графа или барона, - с полной серьезностью сказала Кэндис. Ну-ка, рассказывай… кто из мальчишек?.. Всё, закончили. Не хватало тебе на свадьбу опоздать… Каблучки белых туфель Кэндис стукнули о мостовую.
День, пахнущий дымом, вступил в свои права - по замёрзшей мостовой звонко стучали подкованные копыта лошадей, и скрипуче катила колёса какая-то несмазанная телега.
Кендис, в домашнем платье, с распущенными с утра волосами, выглянула в окно - и точно, длинная телега, запряженная маленьким горным тяжеловозом, подворачивала к их крыльцу. Человек в кепке и комбинезоне, по виду - плотник, спрыгнул с неё и скрылся под аркой крыльца.
Кэндис, схватив расчёску, и несколько раз, для порядка, проведя по волосам, поспешила открыть дверь навстречу. Дверь заказывали? Дю Магриб.
Виноват кругом, - развел руками плотник: - Прекрасные волосы, кстати, миссис дю Магриб. Кэндис польщено улыбнулась: — Дорогой! Нам дверь привезли!
Ансельм, ухмыляясь в усы, допил свой чай усвоил, всё-таки, этот обычай! На улице, рыжеволосый остроносый напарник смуглого - такой шустрый коротышка в тельняшке, руководил разгрузкой огромной чёрной двери. Одинокая пара - мужчина и женщина, неслышно беседовали с возницей, то и дело раскланиваясь с прохожими. Кэндис накинула шаль, и тоже спустилась во двор. Если вместо вашей - то надо разбирать кладку.
Я хочу отгородить наружную арку. Сделайте мне из крыльца - прихожую. А вот здесь будут фальшивые панели со стенными шкафами. Я же их, вроде, у вашей же фирмы заказал? Кэндис, в радостном возбуждении сбежавшая по ступеням, резко остановилась у поставленной на ребро новой двери. Коснулась рукой холодной чёрной древесины. Искусный узор - лесные духи, страшные демоны, магические создания, и ещё какие-то существа, созданные фантазией резчика. Дверь была огромна, даже лёжа.
А плотники тараторили дальше: — Наши извинения. Не хватает древесины. Эти армейские перевозки вечно отнимают лошадей. Но вы - на очереди, мы выполняем договора, несмотря на войну. Все повернули головы в его сторону. За его левый локоть изо всех сил держалась миниатюрная девушка с точёной фигуркой, и лицом, скрытом вуалью.
Я получил вашу визитку.
Хорошая шутка. Для нас с вами. Но, как я вижу - дела не ждут?! Позвольте представить мою супругу - Кэндис. Если кого-то потеряете - я могу его найти. Он улыбнулся - кошачья улыбка на круглом лице в обрамлении пшеничных бакенбард. Воистину, бесценное сокровище среди жен и самый острый язычок в Лондониуме. Наверное, вам будет интереснее общество моей супруги, чем наши мужские разговоры. Да вы - святая! Утреннее солнце косой завесой туманных лучей разгородило классную комнату на две неравные части.
Парты и скамьи, сдвинутые в дальний угол, громоздились в тени каким-то мрачным зигзагом за зеркалом Кэндис, казавшимся в полумраке - дверью в соседнюю комнату. Женщины прошли к узкому стрельчатому окну, где стоял накрытый белой скатертью стол с чайным сервизом на пятерых, гостья сняла вуаль и шляпу, и передала хозяйке. У Анны оказались рыжие волосы, совершенно такой же непокорной кудрявости, как у Уайти.
Только цвета спелого каштана, а не огня, и глаза - не зелёные, а незабудково-синие. Принимая чашку из рук Кэндис, она с восхищением скользнула взглядом по её причёске: — Какие чудесные! Наверное, мучение было отращивать? Я их за эти дни запустила - ремонт, медовый месяц. Скоро во все стороны будут торчать, как ведьмино помело. Они же у меня как проволока - хоть канаты вяжи! Кэндис, устраиваясь поудобнее, отодвинула ученическую скамейку в сторону, и уселась, поставив чайник и сахарницу на неё, подальше от выходного платья гостьи.
Валилйские зелья, румяна, снадобья. Духи сделала. А цветочный аромат сохранить - нехитрое дело. Понюхай, - она подала белую руку деревенский загар совсем сошел за этот месяц. Это что за цветок? Это моё дерево. Да не может быть.
У меня перчатки пропитаны яблоневым лаком… - гостья поставила чашку и сняла одну из перчаток: - Понюхай. Это яблочный уксус. Яблоня - вот, - она, отклонившись назад, взяла со стола мужа сухую ветку, и легким жестом заставила её расцвести большими бело-розовыми цветами. Мы с сестрой родились после Рождества. Её назвали - Уайти, ну потому что снег - белый, а меня - Кэндис, потому что праздник и конфеты.
А мы же ведьмы. Анна зачарованно рассматривала цветущую ветку, оживлённую магией Кэндис: — Невероятно… я слышала о таком, но даже представить… Ты - ведьма? Самая настоящая. Род Фэллоу из Штормглена - мы лучшие травники в Уэльсе — Штормглен - это рыбацкая деревушка? Море рядом? Мы не в самом городе жили, а рядом. Возле Блеквуда.
Море - полдня ходьбы, или два часа по баронскому тракту до Штормглена. Там - море рядом. Столько всего нового, Лондониум такой красивый… интересно, какой он будет весной, когда распустятся листья. По-вашему, по-валлийски? Эльфийское дерево. Знание английских звукоподражательных слов может показаться необязательным, однако эти слова — неотъемлемая часть языка и культуры. Слова, которые подражают голосам животных — среди первых, которые запоминают маленькие дети.
Языковая имитация голосов животных, как и ономатопея в целом, помогают освоить произношение , потому что заставляет нас по-иному слышать звуки. Чем больше вы знаете всевозможных тонкостей языка, даже если они кажутся не очень важными, тем выше ваш уровень владения английским. Собаки тоже издают множество звуков, в зависимости от настроения, самочувствия, а также собственного размера. Человеку трудно имитировать ржание лошадей, и этот звук передается в разных языках очень по-разному.
Звуки, издаваемые свиньями, в разных языках передаются совершенно по-разному; ничего похожего на «хрю» в английском вы не найдете. Как видите, для формирования английского словарного запаса свиньи послужили могучим источником вдохновения! Ослы издают звук, состоящий из двух нот, довольно забавный. Вам кажется, что вы уже где-то видели это слово?
Так оно и есть — это имя ослика Иа из английской книжки про Винни-Пуха. Разумеется, разные птицы поют по-разному. Логотип этой социальной сети в виде птички выбран неспроста! Сова — тоже птица, но песни у нее особенные.
Летает она молча, чтобы не спугнуть свою добычу сова — ночной хищник. Спорим, многие из вас не знают, что для криков индюка есть специальное русское слово «кулдыкать». А кроме того, это английское слово означает «жадно заглатывать пищу» — возможно, потому что на День благодарения американцы объедаются индейкой? Хотя жаловаться должен точно не комар! Когда в поле звучит хор цикад chirping , это прекрасно!
Страницы: [ 1 ] 2. Тема: Битвы питомцев от А до Я: часть 3 — от новичка к опытному укротителю Прочитано раз. Hubbotu Лучший автор Завсегдатай Сообщений: Для того, чтобы использовать макрос для tdBattlePetScript, вам сперва нужно собрать или загрузить уже готовую команду и только затем нажимать написать скрипт. С таким количеством новых петов в каждом патче, скоро и Карманный портал для питомцев не поможет. Гоббс Цитата: Ascendens от 30 Июля, , Цитата: Resurrekt от 30 Июля, , StrangerFox Завсегдатай Сообщений:
