Не ложись на бочок, КолыбельнаяПродолжение — 11 ответов | форум Babyblog
Где вы, где вы, гуленьки? Он утащит во лесок, Под малиновый кусток. На самом деле он милый и добрый, а ещё любит танцевать. Ох и спи-ко по ноцам, Да вставай-ко по зарям, Да расти-ко по цасам, [
Рассмотрим сначала те сюжеты, в которых присутствует внешнее по отношению к ребенку пространство. Среди них:. В сюжетах первого типа обязательно подчеркивается опасность внешнего по отношению к ребенку мира, и присутствует запрет на выход ребенка за пределы своего пространства Не ходи туда на край; Не ходи ты на лужок; Не ложись на краюшке; Не ложися на краю Оно, как правило, не обозначено какой-либо лексемой, и лишь подразумевается, что это то место, где ребенок находится в данный момент.
Удаленность же от него может быть выражена по-разному:. Обратим внимание на то, что в колыбельных пространство дома, которое в традиционном сознании представляется как «центр своего мира, замкнутое, защищающее пространство» [4] , для ребенка может быть опасным. Границы «своего», защищенного пространства сужаются здесь до его колыбели « выну из зыбки, кину в море рыбке » , ее края « Не ложись на краюшке» , самого ребенка « не ложись на бочок».
С каждым из этих чужих для ребенка мест связан свой тип опасностей, его там ожидающих, и определенный набор персонажей, сосредоточивающих в себе эту опасность.
Так, в мировом масштабе ребенку опасны, например, мышка и рыбка. Заметим, что в традиционных описаниях «потустороннего» мира «основным признаком его местонахождения, [ На краю колыбели волчок или, реже, коток , который схватит ребенка за бочок Не ложися на краю: [ Тебе спать не дают [7]. Теперь о сюжетах второго типа, в которых опасное пространство возникает в связи с появлением некоторых персонажей — его представителей.
Основная опасность для ребенка — быть унесенным туда, откуда эти персонажи появились. Причем, это пространство может быть как обозначено конкретными реалиями лесок, за кусток , куда утащит ребенка серенький волчок ; во песок, под ракитовый кусток, за пень, за колоду, под белую березу, где ангелы поют, ко себе сынка зовут, куда его унесет серенький коток ; лядинка [8] , откуда прибежал зай заяц , который просит отдать ему ребенка , так и не определено конкретно, и тогда его опасность проявляется за счет свойств опасного персонажа, про которого говорится, что он приходит из чужого, далекого пространства, просит отдать ему ребенка, чтобы унести его с собой.
Персонажи эти синонимичны, несмотря на разницу названий, которая, впрочем, невелика — все их имена созвучны — и их можно рассматривать как варианты одного персонажа, функция которого — приходить издалека и уносить туда детей.
Про Буку как персонажа колыбельных не говорится, что он пришел и унесет ребенка. Но Бука как персонаж «детской демонологии» имеет как раз эту функцию — «уносить» с собой, в чужое, далекое пространство.
В колыбельных, в таких типах сюжетов обязательным является мотив защиты ребенка со стороны баяльщика, выраженный в следующих вариантах:. Делается это с помощью запрещающих императивных формул типа поди, не ходи, не буди, не мешай и проч. Это, как уже говорилось, сопоставимо с использованием подобных формул в заговорах, в которых так изгоняют из человека персонифицированную болезнь крик, крик, поди на Главу I. Рассмотрим, в какие именно места прогоняют Буку, волчка и прочих опасных персонажей.
Это, как правило, какое-либо хозяйственное, нежилое помещение, чаще всего сарай под сарай, на сарай , или поветь [12]. Тебе лапку дадут. Все на Манечку глядят. Иногда место его отсылки не определено, важен сам принцип удаления от ребенка:.
Только Васю не буди. Моего Ваню не тревожь. Интересно, что в обряде лечения детской бессонницы тоже используются хозяйственные помещения на территории крестьянской усадьбы: « Мать или бабка несет ребенка вечером в сарай, где ночуют куры, и говорит [ В традиционном сознании нежилые помещения имеют устойчивый статус мест контакта с потусторонним миром, с сакральными силами гадают, «вызывают» домового тоже в сарае , в бане , хлеву , в заброшенном, нежилом доме.
Это места, с одной стороны, освоенные человеком и устроенные по подобию его дома, но, с другой стороны, не используемые для жилья, иногда расположенные ниже его уровня, противопоставляемые человеческому жилью как раз по признаку отсутствия в них человека, человеческого существования, что является основным показателем отесенности данного локуса к иному миру, миру смерти [19] , в который прогоняется болезнь и нечистая сила [20].
Другой вариант защиты ребенка баяльщиком от страшного персонажа — это по-разному мотивированный отказ отдать ребенка Буке, Бадаю и проч. Пригодится нам самим; [21]. Уж как дедко Бадай. Ваню спать повалим [23]. В качестве варианта этого отказа моежт быть использован обман Мово Вани дома нет ср. Страшный персонаж убивается, прогоняется, а ребенок остается дома, ему «дарится» жизнь: попугая застрелим, Ваню спать повалим; пускай Иринушка живет.
Таким образом подтверждается принадлежность ребенка миру людей, а не смерти, что очень важно для него, находящего в переходном состоянии, еще не полностью утвердившегося в этой жизни. Агония и смерть часто метафорически описывается «как торги великие сев. В этих терминах представлен основной спектр значений смерти как раздела, обмена, диалога, пространственного перемещения» [25].
Персонажи, пришедшие за ребенком из далекого мира и желающие его туда унести — это метафора смерти. Рассмотрим, в какие же места собирается утащить ребенка пришедший за ним серенький волчок, коток и проч. Туда Машу зарывать [26]. Под зелененький кусток [27]. А сам сядет за малиновый кусток [28]. Мово Лешу не буди! Подобное же путешествие младенцу предлагается совершить в сюжетах с пожеланием ему смерти и описаниями его похорон.
В сыру землю спать уйдешь,. Да под сини камешки ,. Петру да Павлу Приподобному Макарию. И няньку вслед [32]. Такой набор локусов характерен для текстов, исполняющихся в моменты установления контакта человека с иным миром. В текстах заговоров это места ссылки болезней и напастей: « Из-под камышка явись да горносталюшком Под тем белым камнем лежит убогий Лазарь» [44].
Гора постоянно появляется в описаниях «того» света: «На том свете есть железная гора, на которую Бог, видимо, надо залезть на эту гору» [45]. Итак, мы видим, что для этих локусов в одинаковой мере характерна «причастность [ Это же — «наивысшая сакральная точка пространственно-временного континуума» [47] , где находятся высшие существа, к которым стремится герой в заговорах, чтобы простить исполнения своего желания:« [ На том на престоле сама Мать Пресвятая Богородица опочивает.
В заговорах это конечная точка пути, начинающегося выходом из дома как «своего» пространства и имеющего своей целью переход через чисто поле, окиян море, лес и т. Архаичнейшая идея посещения потустороннего мира и возвращения оттуда в более высоком статусе Итак, мы видим, что пожелание ребенку смерти, картина его похорон и похищение его зооморфным персонажем совпадают в части описания мест назначения — мертвый ребенок отправляется на «тот» свет, так же, как и похищенный.
Но в одном случае доброжелательный баяльщик сам посылает его туда, а в другом — всячески оберегает от пересечения границ своего пространства и даже приближения к ним не ложись на бочок , не отдает ребенка пришедшему за ним представителю иного мира. В чем же дело? Видимо, это удаление из защищеного, освоенного пространства имеет различный смысл. Рассмотрим эту ситуацию с точки зрения целей баяльщика. Он укладывает ребенка спать, его задача — усыпить, погрузить младенца в сон.
С точки зрения традиционного, сознания «сон равносилен смерти. Как смерть, по народным представлениям, не является концом жизни, а лишь переходом ее в другое состояние, так и сон есть временный переход в другое состояние, в «параллельную жизнь», В причитаниях умершего просят проснуться — вернуться к жизни, называя смерть сном, а возвращение к жизни пробуждением: Обрядяца, тут уж подходят к покойнику, так вот и начинаешь там:. Начинаешь будить:"Вставай" [51].
В рассказах об обмираниях о сне рассказывают как о посещении «того» света: У моей мамы бабушка А не то помирать будешь, мучиться. Некоторые умирали старушки, засыпали на две ночи, по трое суток проспят, а потом проснутся. Всё видят, но там закажут, штобы не рассказывали. Подь знай, там кто закажет. Им скажут, штоб не рассказывали.
Они проснутся, так ничево не скажут [53]. Во сне возможен котакт, встреча с обитателями иного мира — умершими родственниками и т. Рассмотрим мотивы пробуждения ребенка, выхода его из состояния сна в колыбельных песнях.
С ними почти всегда оказываются связаны мотивы роста и взросления. Да расти-ко по цасам, [ Да никому ты не даешь. Татку, мамку кормить. Картина будущего ребенка, статуса взрослого человека принципиально отличается, как уже говорилось, от картины его детства. Пространства, бывшие в детстве для него опасными, перестают быть таковыми. Ребенку больше не запрещают ходить в лес, на улицу, на море и т. Напротив, его туда посылают:.
Станешь с ребятами играть. И родителей кормить, [57]. Да и возики носить. Эти мотивы часто продолжают мотивы пробуждения даже без мотивов роста ребенка. Поснувшемуся ребенку уже не опасны край, конец, лес, поле и т. В тот конец. Пастушок пойдёт, затрубит,. Мы Денисоньку разбудим,. На работушку пошлём. Да в руки косоньку даём,. Итак, пробуждение ребенка равнозначно его взрослению и приобретению им нового статуса взрослого человека. Получение этого статуса видится, таким образом, через сон, который понимается как временная смерть.
Становится понятным смысл пожелания ребенку смерти и помещения его в сакральное пространство. Только через умирание и последующее рождение обретается новый статус человека, переход его в принципиально иное качество.
Для ребенка таким умиранием и возрождением будет являться засыпание и пробуждение. И совсем по-другому видится путешествие младенца в потусторонний мир с его представителем. Оно нежелательно, от него пытаются ребенка защитить. Это вполне отражает представления о маргинальном положении ребенка — он уже находится в мире людей, но еще остается связан с «тем» миром, откуда он пришел. Равновесие, необходимое для нормального сосуществования миров, нарушенное ситуацией родов, для него еще не восстановлено и существует опасность нежелательного, не регламентированного человеком воздействия на него со стороны «того» света.
Поэтому любое удаление для ребенка из «своего» пространства оказывается опасным. Итак, для ребенка удаленным и опасным пространством будет любое, кроме максимально приближенного к нему самому.
Опасность чужого пространства выражается в таких типах сюжетов: в содержащих мотив запрета на удаление из «своего» пространства; и в содержащих мотив угрозы быть унесенным в «чужое» пространство мифологическим персонажем, его представителем. Рассмотрим теперь те сюжеты, в которых удаленное пространство появляется в связи с отсутствием родителей.
Их два типа. Для первого характерен мотив ожидания родителей с подарком пирожок, калач и т. Привезет отец калач Далекий город, далекая деревня имеют, конечно, значение иного мира, чужого пространства, противопоставляясь пространству своему по признаку удаленности. Для второго типа сюжетов характерны мотивы абсолютного отсутствия родителей или родственников, мотивы сиротства ребенка и мотивы, связанные с баяльщиком он говорит о своей уникальности, единичности в судьбе ребенка.
Бабушка или дедушка оказываются глубоко, в земле, далеко :. А друга в земле глубоко. А слепой в земле глубоко. Матери нету дома , она во чужой деревенке, в чужих людях и.
Во чужой деревенке. Молочко в белых грудях. Очевидно, что семантика этого удаления — смерть, пребывание в ином мире. Об этом говорит характеристика их положения не просто вдали от своего пространства, а локализация этого пространства под землей , что соответствует представлениям о мире мертвых. Рассмотрим теперь сюжеты колыбельных песен, описывающие местонахождение ребенка. Это пространство дома — «квинтэссенция освоенного человеком мира» [65] , и пространство колыбели ребенка.
Пространство дома, человеческого жилья представлено в колыбельных песнях несколькими реалиями. Это сени, терем, окно, лавка, печка, пол, изба. Все они оказываются связаны с определенным типом персонажей и определенным сюжетом. Так, по сеням, лавочкам, полу, избе ходят Сон и Дрема. В народной культуре эта часть дома имеет устойчивую семантику границы между своим и чужим пространствами, местом возможного контакта с иным миром: на окно ставят угощение для покойника на поминках До сорока дней должен стоять просто вода простая должна стоять вода, поставят там на окошко ли, куда поставят, салфеточкой закроют, сорок дней он должен Она на окно садитца.
Просиш отца Симеона, штоб дитё не плакало [68] , охраняя дом от нечистой силы, символически защищают прежде всего окна [Закрещивали окна] раньше как-то в Крещение да в Рождество, в Святки.
Прийдёт старушка, да зачертит да. Дома, из дома. Перекрестит и всё [69]. В сюжетах колыбельных, описывающих рождение ребенка как получение его родителями от Бога, передача младенца осуществляется именно через окно:. В окошечко подала Под окном находятся некоторые опасные для ребенка персонажи, имеющие намерение унести его с собой, в чужое для него пространство:. Под окнами , возле дома располагаются и персонажи, воплощающие идею сна — Сон с Дремой :.
Ходит дрема возле дома В колыбельных окно является средством контакта с представителями иного мира, что полностью соответствует представлениям о нем в традиционной культуре. Пространство колыбели очень значимо для ребенка. Она «является одним из тех предметов, с которых ребенок начинает осваивать мир вещей и которые вводят его в пространство культуры» [71]. Первое укладывание туда младенца имеет значение освоения, заселения нового пространства, аналогично переселению в новый дом [72].
Оно оформляется как переходный обряд и может совпадать с такими важными моментами в жизни ребенка, как начало пеленания и кормления грудью [73] , то есть этапами постепенного приобретения человеческих качеств. Она является его временным домом в период до начала хождения. В колыбельных описание колыбели или зыбки очень распространено, но чрезвычайно однообразно.
На высоком на крюку; [74].
Устройство ее часто — в сравнении с предполагаемой колыбелью другого персонажа, как правило, кота и всегда в пользу ребенка :. Получше того. Да покрасивее его Крюк золотой,. Ремни бархатные. Колечки витыя,. Крюки золотые. Колыбель находится всегда внутри и в верхней части какого-либо помещения, а также внутри постройки, тоже устремленной вверх — в высоком терему. В описаниях ее убранства настойчиво повторяются детали из золота, серебра, бархата, хрусталя, дорогих тканей, меха соболя и куницы см.
Эти описания близки описаниям брачной постели в свадебных песнях:. На постели пуховой [75]. А в ногах — соболи. Одеяльце мишурненькое! Символика высоты, направленности вверх особенно значима в комплексе родильной обрядности [78]. Так, например, в Новгородской губ. Пожелать будущим детям в семье жить или умирать можно было, закопав после родов плаценту пуповиной, соответственно, вверх или вниз: «пуповиной вверх, чтоб дети стояли, выживали и росли; а похоронить вниз пуповиной, — последни помрут» [80].
Лексически жизнеспособность ребенка, выражается через идею направленной вверх вертикали — « чтоб дети стояли, выживали и росли ». На празднестве в честь рождения ребенка ритуальную кашу поднимают вверх, желая младенцу роста, здоровья, богатства, плодовитости.
Но направленность вверх имеет и смысл контакта с сакральными силами. Нахождение божества, к которому стремится герой в заговорах, всегда подчеркнуто наверху: « вырос столб от земли до неба; на том столбу сидя, три красныя девицы » [81] , « в том Окиян море стоит столб-пристол; на том святом пристоле стоит золотое блюдечко; и на том золотом блюдечке стоит сам Сус Христос » [82] , « в зеленом окоморьи стоит златая святая лестница, и Характерно для этих локусов и обилие золотых и серебряных деталей: золотое блюдечко, златая святая лестница, золота колыбель.
Интересно, что упоминания высокого терема и героя, в нем встречается и в свадебной поэзии. Высокий терем там — это образ дома невесты: « Да ты пади, моя каленая стрела, Да на высок терем окатистой, Да прострели, моя каленая стрела, Да всю мою богосужену Невеста во время свадьбы находится в особом, маргинальном положении — это символическое умирание и рождение, отделение от своего мира, переход в иной и возрождение там.
На символическом уровне она синонимична покойнику, еще не перешедшему в разряд предков, находящемуся в маргинальном по отношению к этому миру состоянии. Такое же положение занимает и ребенок, не будучи еще человеком, приобретая постепенно свойства «этого» мира и утверждаясь в нем. Семантика колыбели отражает эту переходность. Ребенок находится в ней лишь какое-то время, до начала самостоятельного хождения, имея особый статус « зыбочника » [86] ср. Для него, как и для невесты, характерна «двойственность, промежуточность временного статуса» [87].
И смысл вертикали, направленной вверх, отражает эту амбивалентность, символизируя, с одной стороны причастность к потустороннему миру, а с другой — стремление к жизни в этом мире, оторванность от мира мертвых.
Особого внимания в описании пространства колыбельных заслуживает такая часть колыбели, как очеп — «шест, на который подвешивалась люлька». Кроме описаний богатой колыбели ребенка, он появляется в мотиве «котик приносит из леса поясок для колыбели»:. Зайка высосет глаза! Черви заползут под ногти! Рысь запустит в сердце когти! А какой-то рыжий кот горло вмиг перегрызёт! Кишки рогом спорит бык! Лоси вырвут твой язык!
А собачка со двора сгложет косточку бедра! Кошка вылижет глазницы! Вепрь откусит ягодицы! Печень будет кушать крот! Бык порвёт копытом рот! Ёж утащит язычок! Мозг проточит червячок! Череп дятел раздолбит!
В лёгких моль уже сидит! Сердце зажуёт барсук! Уж поселится в носу! А весёлые цветочки прорастут тебе сквозь почки.
Вот и будет от ребёнка лишь хребет да селезёнка! Кровь стекает с потолка! Смерть конечно не легка…. Техническая поддержка Реклама на сайте. Светлана 13 лет.
Придёт серенький волчок и укусит за бочок! И утащит во лесок, под ракитовый листок! Я предупредила! Смерть конечно не легка… - — - Думаю, что после такой колыбельной не сможет уснуть уже сам родитель.
Посмотрите еще 20 записей на эту тему. Колыбельная отпад,буду детям петь,если они у меня будут. Timon D Спасибо, посмеялся от души. А те кто пишет "какой-то больной человек" и т. Ксюньчик радуйтесь это явный бред психопата.. Ольга Ужас какой!
У человека явно была больная фантазия!!!
